![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
aillarionovЧто не так с российской системой ценностей
Происходящее сегодня в России все чаще заставляет делать именно моральный выбор. Давать этическую оценку теперь не блажь, а необходимость. И хотя нынешняя ситуация в России все больше напоминает моральную катастрофу, одновременно зарождается и новая этика – по принципу от обратного.
В России любят искать универсальные ответы, но подозрительно игнорируют универсальные понятия. К их числу относится и этика – слово, которое у нас почти не звучит; вместо него в ходу скороговорка «морально-этические нормы», которая скорее усыпляет голос совести. Между тем этика – центральное понятие любого общества.
В предыдущем обществе, советском, была классическая авторитарная этика: высшей ценностью и целью объявляется не человек, а внешнее по отношению к нему; человек лишь средство достижения цели. Впрочем, при известном вегетарианстве позднего СССР гуманистические ценности существовали на уровне деклараций (например, борьба за мир), могли закладываться внутри семьи, формироваться с помощью культуры (культ литературы в России именно оттого, что она отсылала к универсальным ценностям).
Но как только ты выходил за пределы «комнаты» – той самой, из которой Бродский не советовал выходить, – ты сталкивался с другой этикой, авторитарной. Она учила не столько жить, сколько умирать. Это был ее центральный, сущностный момент: лучше смерть в бою, чем в собственной постели. «Встретить я хочу мой смертный час так, как встретил смерть товарищ Нетте» (Маяковский). Отголоски этого постулата слышатся даже в произведениях, далеких от соцреализма: у Высоцкого («так лучше, чем от водки и от простуд»); или в иронической форме у Башлачева («Хочу с гранатой прыгнуть под колеса, но знамя части проглотить успеть. Потом молчать на пытках и допросах, а перед смертью – про Катюшу спеть»). Жертва собой – экзистенциальный, индивидуальный акт, вынуждаемый крайними обстоятельствами, превращается в коллективную обязанность. Именно эта установка аукается сегодня в подсознательном, абсурдном, казалось бы, «желании катастрофы» у миллионов – этому их учила авторитарная этика: жить ради того, чтобы умереть правильно.
В 1991 году авторитарная этика рухнула – вместе со страной. Считалось, что замена этики авторитарной на гуманистическую (ориентированную на человека, его жизнь, свободу и интересы) произойдет сама собой. Это главное заблуждение 1990-х – уверенность и Гайдара, и Ельцина, что капитализм все расставит на свои места. Но капитализм – лишь инструмент. Он не может порождать этические нормы. В этой связи важно напомнить о статье Дмитрия Фурмана «Перевернутый истмат». Автор писал о том, что сложившийся капитализм западного типа был результатом протестантской этики. У нас получилось наоборот: капитализм наступил при отсутствии какой-либо этической базы. Фурман в итоге оказался прав: безудержное потребление 2000-х, массовое пользование благами капитализма никак не повлияло ни на этику, ни на массовое сознание в постсоветской России – они остаются, по сути, советскими, независимо от уровня доходов. Парадокс 1990-х: на месте прежней, авторитарной этики не возникло вообще ничего. Там оказалось буквально пустое место.
Этики переходного типа
Все, что появилось на месте прежней этики в 1990-е, можно назвать защитной реакцией общественного организма на травму – попыткой найти опору в архаичных моделях. Таким ситуативным амортизатором стала криминальная этика, а также этика региональная (абсолютизация малой родины, своего района, города, области), которая позднее трансформировалась в национализм. Все эти этики, заметим, объединяет негативность как генеральный принцип: неприятие чужих важнее любви к своим.
Были, конечно, и позитивные результаты, формировались новые профессиональные этики – научная, менеджерская, врачебная, журналистская; сложилось даже подобие сетевой этики. Но локальные этики не могут привести к качественным изменениям общественной среды. Есть и еще одна проблема: этику гуманистическую нельзя навязать в отличие от авторитарной; она может родиться только в обсуждении. Государство может дать толчок этому обсуждению, но для этого нужна политическая воля, чтобы общество могло максимально гласно и широко обсуждать: что такое хорошо и что такое плохо; ради чего мы живем; какая у нас цель? Такого желания не было, не было даже понимания, что это обсуждение необходимо.
Ближе всех к решению проблемы этики была в начале 1990-х церковь, которая оставалась на тогда единственным носителем неавторитарной этики. «Ваша любимая книга? – Библия». Был такой штамп в интервью 1990-х. Но церковь вела себя так, словно 70 лет советской власти были черной дырой и для восстановления светской и религиозной морали обществу нужно попросту вернуться в ситуацию до 1917 года. Это была утопия. Вместо того чтобы учитывать трагический опыт авторитарного человека ХХ века (а другого опыта у третьего-четвертого поколения советских людей попросту уже не могло быть), а также общемировой процесс секуляризации, церковь их игнорировала. В результате заповеди стали существовать отдельно, а жизнь – отдельно (в точности повторяя ситуацию советского двоемыслия). Мораль по воскресеньям, во время службы, а в остальные дни – реальная жизнь.
Между тем церковь могла стать главным посредником между человеком и новой этикой, для этого следовало бы поступиться догматизмом – ради человека; перевести заповеди на светский язык, увязав их с новыми вызовами современности. Философ Поль Рикёр, размышляя о новой этике, предлагал церкви и атеистам «двигаться друг к другу одновременно», идя на взаимные уступки. У нас этого взаимного движения не получилось. Хотя церковь должна была бы поставить важнейшие на тот момент этические вопросы: как совмещаются спекуляция и совесть; получение выгоды и сострадание, капитализм и человечность.
Итак, этическая проблема не была решена. И на месте этики возник эрзац.
Антиэтика, отрицательная этика
Наш ценностный кризис 1990-х еще и совпал по времени с общеевропейским кризисом гуманистических ценностей, но они имели разную природу. Этический кризис на Западе вовсе не означал отказа от этики; напротив, он предполагал ее усложнение и переосмысление. Если мы вспомним сериалы недавнего времени – «Карточный домик» или «Игру престолов», – все они ставят во главу этические вопросы. Голливуд сегодня есть сплошное размышление о морали, своим пафосом он напоминает перестроечное кино. У нас же постмодернизм был понят, напротив, как конец этики, как сознательный отказ от гуманизма – даже в культурной среде. Это привело к появлению своеобразного Голема – Антиэтики, также возведенной в абсолют (точнее, в анти-Абсолют). «Весь мир плох, я тоже плохой, и я горжусь этим». В монологах сегодняшних пропагандистов сквозит именно этот нигилизм 1990-х, радостное отрицание всего святого; их нынешняя охранительная риторика – своеобразное самонаказание за грехи молодости.
Один из подвидов антиэтики – этика-Сталин. Когда люди употребляют привычный оборот «надо их (любых оппонентов) поставить к стенке», эти люди вовсе не сталинисты. Они повторяют «при Сталине был порядок», потому что у них самих в голове беспорядок. Когда они говорят «Сталин бы разобрался», они говорят это потому, что никаких других способов разобраться не знают. Это и есть отголосок авторитарной этики, замены которой не появилось. С этикой-Сталин граничит этика-война: она не строит планов на будущее, порождая тот самый катастрофический тип сознания, который считает войну очищением. Сегодняшнее возвращение к военной этике (мы/они, враги/друзья) не столько проявление агрессии, сколько неуверенности – подсознательная попытка найти какую-то опору.
Вызревавшая поначалу как род интеллектуальной игры, антиэтика к середине 2000-х приобрела вид почти официальной государственной доктрины – отрицательной этики («мы ничем не лучше, но и не хуже других; все в мире ведут себя одинаково плохо»). Причем эта этика никогда не артикулируется, не обсуждается. Важно понимать, что это уже не советская этика (которая не могла усомниться в том, что наш мир лучший из миров). Она буквально никакая, она не содержит ничего позитивного, она строится только на отрицании чужих ценностей. Эта фундаментальная негативность базируется на следующем представлении: человек не способен самостоятельно принять решение, что хорошо, а что плохо, потому что не обладает всей полнотой информации. Такой полнотой обладает только государство; следовательно, только оно вправе давать окончательную оценку.
Впрочем, скажет вам доверительно представитель такого мировоззрения, «все в мире относительно, старичок; никакой границы между добром и злом нет, просто об этом не принято говорить». И в конечном счете всё – игра слов и тлен. В основе этого представления лежит принципиальное неверие в человека, в его природу. В сущности, они инвалиды духа, лишены элементарного этического инстинкта, не способны принять решения о себе. Но эта размытая норма как раз и внушается другим в качестве нормы. Одна из самых популярных тем массового искусства – трансформация интеллигента в предателя, в убийцу, в бандита (сериалы «Апостол», «Пепел», «Ленинград 46», фильм «Батальон»). Внушается мысль, что никаких порядочных людей не существует, все одинаково плохи (это и классическая установка спецслужб, которые работают с худшим в человеке, а не с лучшим).
Отказ от этики в качестве оценочного критерия решает проблему с оценкой прошлого. Как только мы перестаем давать этическую оценку репрессиям, социальным экспериментам и миллионам их жертв, политическим действиям – любое прошлое превращается в механическое движение к нынешнему величию. Жертвы и палачи уравнены в правах: все это было в итоге ради того же величия. «Он [Сталин], конечно, в какой-то мере устроил небольшой геноцидик, но, с другой стороны, он очень сильно поднял экономику», – это высказывание (опрос среди студентов, проведенный лабораторией политических исследований НИУ ВШЭ) стало возможным именно благодаря исключению этики из системы оценок. В этой системе преступления оказываются уравнены с индустриализацией. Лишенный этической оценки, сталинизм превращается в нормальное дело. Размытость этики используется для того, чтобы уходить от принципиальных ответов. Попутно нам внушают – исподволь, конечно, – что политика никогда не бывает чистым делом, без щепок в этом деле не обойдешься.
Наконец, в последние два года, после 2014-го, появился этический реверс – гибрид авторитарной этики и отрицательной. Когда удобно, работает советская этика (мы всегда правы), а когда нужно – включается отрицательная (все одинаково плохи). Отсюда эта двойственность, вечное мигание и переключение, от которого рябит в мозгах. Если свести к силлогизму, получится: «мы всегда правы, потому что все остальные врут». Пытаясь нащупать в этой этике хотя бы какие-то основания, упираешься в пустоту, в ничто. Единственный ответ на вопрос, как это уживается в одной голове, такой: это следствие нерешенного вопроса об этике.
В популярном фильме Никиты Михалкова «Сибирский цирюльник» звучала известная русская загадка – про дырку от бублика. Это на самом деле история про этику в постсоветской России. Важнейшая проблема, без решения которой невозможно двигаться дальше, загнана вглубь, усыплена, вытеснена в подсознание. Но нерешенная проблема все время напоминает о себе – именно своей травмирующей пустотой, – принимая чудовищные и абсурдные, все новые и новые формы неприятия: мигрантов, либералов, геев, Украины, США, Запада, мира. Немотивированная агрессия, желание наказать, проучить мир и, в конце концов, просто его побить (как на Евро-2016) – следствие нерешенного вопроса об этике. Воинственная пропаганда, отрицание гуманистических ценностей – это на самом деле непрекращающийся вопль коллективной души, жаждущей решения о добре и зле. Это свидетельство зияющей пустоты, огромной дыры на месте этики.
Новая этика. Язык и диалог
«Главный вопрос этики – хорошо ли сыру в пакетике?» – острят российские интеллектуалы. Решение этого вопроса с помощью ницшеанской формулы по ту сторону – то есть за пределами как авторитарной, так и гуманистической этики, – на самом деле попытка укрыться от решения за очередным интеллектуальным бахвальством. Подобные иллюзии рассеиваются, как правило, с первым ударом штурмовика в вашу дверь. Прежде чем высмеивать или отрицать буржуазную этику, нужно вообще-то ее создать. Прежде чем критиковать общество потребления, его нужно иметь.
Это еще один парадокс постсоветской жизни: можно ли перейти в ХХI век, не выучив основных уроков ХХ века? Не пережив опыта экзистенциализма, психоанализа, не осознав нового одиночества человека, его заброшенности в мир – можно ли садиться за руль современности?
Автор осознает всю беспомощность попытки в двух абзацах сформулировать современные теории этики, но суть – очень грубо – можно свести к следующему: гуманистическая этика теперь понимается как инструмент, а не как постулат. Этика – это прежде всего диалог, коммуникация (заметим, что основной удар в последние годы был нанесен пропагандой именно по этим важнейшим понятием этики). Поль Рикёр пишет, что в постиндустриальном обществе этика «смягчилась»; она теперь не требует, а лишь вступает в разговор. Она теперь не судья, а собеседник. Этика понимается «как реализация желания быть» (П. Рикёр. «Конфликт интерпретаций»).
Современная гуманистическая этика почти ничего не требует – это раздражает консерваторов-моралистов; но именно такая максимальная широта и открытость гарантирует ее жизнеспособность.
Этика собирается в словах, формируется под влиянием языка. Кирилл Мартынов пишет о том, что, например, отношение к геям в России меняется под влиянием языка: употребление нейтрального выражения «ЛГБТ-сообщество» взамен предыдущих репрессивных словесных конструкций смягчает даже негативную риторику.
Можно сказать, что гуманистическая этика начинается с самой постановки вопроса об этике. Это в большинстве случаев даже не решение о добре и зле (интерпретация обычно затруднена), но попытка начать диалог. Именно диалог, а не вколачивание, не закрепление этических норм законодательно. Вечная болезнь новой России – юридизм, попытка решить моральные конфликты с помощью запретов и ограничений. Но морали нельзя научить, ей можно только научиться. Любой юридический контроль за сферой этики оборачивается крахом и порождает законодательное безумие. Зато гуманистическая этика экономит массу сил государства: чтобы сказать нельзя, этике не нужен гигантский аппарат принуждения.
Новая этика должна ответить на важнейшие вопросы постсоветского общества, в первую очередь о мире как главной ценности. Утвердить мирную этику – в противовес милитаристской. Этику, которая имела бы высшей целью жизнь человека, а не его смерть. Новая этика предполагает проговаривание проблемы, в том числе и насилия. За сознательным приятием черных страниц прошлого должно последовать примирение и прощение, – но именно сознательное примирение, сознательное решение простить друг друга и забыть прошлые обиды, а не механическое примирение белой империи и красной, как сейчас.
Необходимо решить, главная угроза внутри нас или снаружи? Принять необходимость работать, в первую очередь со злом в себе, а не в других.
Переосмысление отношения к деньгам, богатству, труду. Разговор о деньгах в современном российском обществе – главное табу. Размышление о богатстве и бедности возможно только в виде насмешки над ними. Это не решение проблемы, а попытка укрыться от ее решения; опять же, вопрос отношения к богатству и бедности решается только в рамках этики. У нас торговля до сих пор полуофициально считается аморальным занятием. Есть ли в современном обществе что-то выше выгоды? Выше денег? Дар – отвечает тот же Рикёр; бесплатное, принципиально невыгодное деяние становится свидетельством в пользу морали; дар играет роль амортизатора, регулятора капитализма. И способствует восстановлению доверия, без которого не построить капитализм.
Несмотря на возрождающееся славословие по поводу человека труда, само понятие «труд» нуждается сегодня в переосмыслении – с точки зрения этики; должна ли работа приносить удовольствие? Что считать работой? Должен ли труд быть творческим? И возможно ли просто делать свою работу, не задумываясь о моральных последствиях, как в случае, например, с пропагандистскими медиа?
Российская власть давно заигрывает с советской риторикой, это опасная игра. Риторический антилиберализм перерастает уже в откровенное отрицание капитализма. Потакая массам, власть попадает в ловушку: сегодня приходится уже оправдывать само право на капитализм. Нужно не отрицать капитализм, а объяснять, как им пользоваться; бороться за его гуманизацию, а не заниматься его дискредитаций с помощью искусственных формул.
Происходящее сегодня в России все чаще заставляет делать именно моральный выбор. Обладал ли кто сотой долей сегодняшней серьезности по отношению к политике еще пять, десять лет назад? Приходило ли нам в голову «бороться за мир»? Относились ли мы всерьез к тому, как и что говорится по радио, по телевизору? Давать этическую оценку происходящему в России – сегодня не блажь, а необходимость. Происходящее сейчас можно в целом назвать моральной катастрофой. Но одновременно зарождается и новая этика – по принципу от обратного. Правда, это по-прежнему очень локально и чаще в виде отрицания («не врать, не воровать»).
Случившееся благодаря пропаганде массовое расчеловечивание – трагический урок современности, но он необходим, чтобы понять, что происходит в головах, какое там количество предрассудков и фобий, разрушения и ненависти – прежде всего к самим себе. Теперь мы знаем и масштабы, и причины: отсутствие внятного, артикулированного объяснения – для чего мы живем, чего хотим? Все это должно вызывать одну реакцию: страстное желание помочь этим людям, потому что от непонимания страдают в первую очередь они сами.
Можно согласиться с Даниилом Дондуреем, который пишет, что «…смена способа хозяйствования сама по себе – без перекодирования его культурной платформы – в массовом сознании обречена». Но культура сама по себе не способна решить эти вопросы, в чем мы уже не раз убедились: без этики она становится такой же служанкой идеологии. Без решения проблемы этики невозможно двигаться дальше. Без новых ценностей, соответствующих обществу потребления, капитализм не будет работать. Все попытки решить проблему инструментально, уповая на законы рынка, обречены. Без нового человека, а стало быть, и новой этики невозможно построить ни общество, ни экономику: они не работают без решения человека быть.
http://www.chaskor.ru/article/dyrka_ot_etiki_40691
Происходящее сегодня в России все чаще заставляет делать именно моральный выбор. Давать этическую оценку теперь не блажь, а необходимость. И хотя нынешняя ситуация в России все больше напоминает моральную катастрофу, одновременно зарождается и новая этика – по принципу от обратного.
В России любят искать универсальные ответы, но подозрительно игнорируют универсальные понятия. К их числу относится и этика – слово, которое у нас почти не звучит; вместо него в ходу скороговорка «морально-этические нормы», которая скорее усыпляет голос совести. Между тем этика – центральное понятие любого общества.
В предыдущем обществе, советском, была классическая авторитарная этика: высшей ценностью и целью объявляется не человек, а внешнее по отношению к нему; человек лишь средство достижения цели. Впрочем, при известном вегетарианстве позднего СССР гуманистические ценности существовали на уровне деклараций (например, борьба за мир), могли закладываться внутри семьи, формироваться с помощью культуры (культ литературы в России именно оттого, что она отсылала к универсальным ценностям).
Но как только ты выходил за пределы «комнаты» – той самой, из которой Бродский не советовал выходить, – ты сталкивался с другой этикой, авторитарной. Она учила не столько жить, сколько умирать. Это был ее центральный, сущностный момент: лучше смерть в бою, чем в собственной постели. «Встретить я хочу мой смертный час так, как встретил смерть товарищ Нетте» (Маяковский). Отголоски этого постулата слышатся даже в произведениях, далеких от соцреализма: у Высоцкого («так лучше, чем от водки и от простуд»); или в иронической форме у Башлачева («Хочу с гранатой прыгнуть под колеса, но знамя части проглотить успеть. Потом молчать на пытках и допросах, а перед смертью – про Катюшу спеть»). Жертва собой – экзистенциальный, индивидуальный акт, вынуждаемый крайними обстоятельствами, превращается в коллективную обязанность. Именно эта установка аукается сегодня в подсознательном, абсурдном, казалось бы, «желании катастрофы» у миллионов – этому их учила авторитарная этика: жить ради того, чтобы умереть правильно.
В 1991 году авторитарная этика рухнула – вместе со страной. Считалось, что замена этики авторитарной на гуманистическую (ориентированную на человека, его жизнь, свободу и интересы) произойдет сама собой. Это главное заблуждение 1990-х – уверенность и Гайдара, и Ельцина, что капитализм все расставит на свои места. Но капитализм – лишь инструмент. Он не может порождать этические нормы. В этой связи важно напомнить о статье Дмитрия Фурмана «Перевернутый истмат». Автор писал о том, что сложившийся капитализм западного типа был результатом протестантской этики. У нас получилось наоборот: капитализм наступил при отсутствии какой-либо этической базы. Фурман в итоге оказался прав: безудержное потребление 2000-х, массовое пользование благами капитализма никак не повлияло ни на этику, ни на массовое сознание в постсоветской России – они остаются, по сути, советскими, независимо от уровня доходов. Парадокс 1990-х: на месте прежней, авторитарной этики не возникло вообще ничего. Там оказалось буквально пустое место.
Этики переходного типа
Все, что появилось на месте прежней этики в 1990-е, можно назвать защитной реакцией общественного организма на травму – попыткой найти опору в архаичных моделях. Таким ситуативным амортизатором стала криминальная этика, а также этика региональная (абсолютизация малой родины, своего района, города, области), которая позднее трансформировалась в национализм. Все эти этики, заметим, объединяет негативность как генеральный принцип: неприятие чужих важнее любви к своим.
Были, конечно, и позитивные результаты, формировались новые профессиональные этики – научная, менеджерская, врачебная, журналистская; сложилось даже подобие сетевой этики. Но локальные этики не могут привести к качественным изменениям общественной среды. Есть и еще одна проблема: этику гуманистическую нельзя навязать в отличие от авторитарной; она может родиться только в обсуждении. Государство может дать толчок этому обсуждению, но для этого нужна политическая воля, чтобы общество могло максимально гласно и широко обсуждать: что такое хорошо и что такое плохо; ради чего мы живем; какая у нас цель? Такого желания не было, не было даже понимания, что это обсуждение необходимо.
Ближе всех к решению проблемы этики была в начале 1990-х церковь, которая оставалась на тогда единственным носителем неавторитарной этики. «Ваша любимая книга? – Библия». Был такой штамп в интервью 1990-х. Но церковь вела себя так, словно 70 лет советской власти были черной дырой и для восстановления светской и религиозной морали обществу нужно попросту вернуться в ситуацию до 1917 года. Это была утопия. Вместо того чтобы учитывать трагический опыт авторитарного человека ХХ века (а другого опыта у третьего-четвертого поколения советских людей попросту уже не могло быть), а также общемировой процесс секуляризации, церковь их игнорировала. В результате заповеди стали существовать отдельно, а жизнь – отдельно (в точности повторяя ситуацию советского двоемыслия). Мораль по воскресеньям, во время службы, а в остальные дни – реальная жизнь.
Между тем церковь могла стать главным посредником между человеком и новой этикой, для этого следовало бы поступиться догматизмом – ради человека; перевести заповеди на светский язык, увязав их с новыми вызовами современности. Философ Поль Рикёр, размышляя о новой этике, предлагал церкви и атеистам «двигаться друг к другу одновременно», идя на взаимные уступки. У нас этого взаимного движения не получилось. Хотя церковь должна была бы поставить важнейшие на тот момент этические вопросы: как совмещаются спекуляция и совесть; получение выгоды и сострадание, капитализм и человечность.
Итак, этическая проблема не была решена. И на месте этики возник эрзац.
Антиэтика, отрицательная этика
Наш ценностный кризис 1990-х еще и совпал по времени с общеевропейским кризисом гуманистических ценностей, но они имели разную природу. Этический кризис на Западе вовсе не означал отказа от этики; напротив, он предполагал ее усложнение и переосмысление. Если мы вспомним сериалы недавнего времени – «Карточный домик» или «Игру престолов», – все они ставят во главу этические вопросы. Голливуд сегодня есть сплошное размышление о морали, своим пафосом он напоминает перестроечное кино. У нас же постмодернизм был понят, напротив, как конец этики, как сознательный отказ от гуманизма – даже в культурной среде. Это привело к появлению своеобразного Голема – Антиэтики, также возведенной в абсолют (точнее, в анти-Абсолют). «Весь мир плох, я тоже плохой, и я горжусь этим». В монологах сегодняшних пропагандистов сквозит именно этот нигилизм 1990-х, радостное отрицание всего святого; их нынешняя охранительная риторика – своеобразное самонаказание за грехи молодости.
Один из подвидов антиэтики – этика-Сталин. Когда люди употребляют привычный оборот «надо их (любых оппонентов) поставить к стенке», эти люди вовсе не сталинисты. Они повторяют «при Сталине был порядок», потому что у них самих в голове беспорядок. Когда они говорят «Сталин бы разобрался», они говорят это потому, что никаких других способов разобраться не знают. Это и есть отголосок авторитарной этики, замены которой не появилось. С этикой-Сталин граничит этика-война: она не строит планов на будущее, порождая тот самый катастрофический тип сознания, который считает войну очищением. Сегодняшнее возвращение к военной этике (мы/они, враги/друзья) не столько проявление агрессии, сколько неуверенности – подсознательная попытка найти какую-то опору.
Вызревавшая поначалу как род интеллектуальной игры, антиэтика к середине 2000-х приобрела вид почти официальной государственной доктрины – отрицательной этики («мы ничем не лучше, но и не хуже других; все в мире ведут себя одинаково плохо»). Причем эта этика никогда не артикулируется, не обсуждается. Важно понимать, что это уже не советская этика (которая не могла усомниться в том, что наш мир лучший из миров). Она буквально никакая, она не содержит ничего позитивного, она строится только на отрицании чужих ценностей. Эта фундаментальная негативность базируется на следующем представлении: человек не способен самостоятельно принять решение, что хорошо, а что плохо, потому что не обладает всей полнотой информации. Такой полнотой обладает только государство; следовательно, только оно вправе давать окончательную оценку.
Впрочем, скажет вам доверительно представитель такого мировоззрения, «все в мире относительно, старичок; никакой границы между добром и злом нет, просто об этом не принято говорить». И в конечном счете всё – игра слов и тлен. В основе этого представления лежит принципиальное неверие в человека, в его природу. В сущности, они инвалиды духа, лишены элементарного этического инстинкта, не способны принять решения о себе. Но эта размытая норма как раз и внушается другим в качестве нормы. Одна из самых популярных тем массового искусства – трансформация интеллигента в предателя, в убийцу, в бандита (сериалы «Апостол», «Пепел», «Ленинград 46», фильм «Батальон»). Внушается мысль, что никаких порядочных людей не существует, все одинаково плохи (это и классическая установка спецслужб, которые работают с худшим в человеке, а не с лучшим).
Отказ от этики в качестве оценочного критерия решает проблему с оценкой прошлого. Как только мы перестаем давать этическую оценку репрессиям, социальным экспериментам и миллионам их жертв, политическим действиям – любое прошлое превращается в механическое движение к нынешнему величию. Жертвы и палачи уравнены в правах: все это было в итоге ради того же величия. «Он [Сталин], конечно, в какой-то мере устроил небольшой геноцидик, но, с другой стороны, он очень сильно поднял экономику», – это высказывание (опрос среди студентов, проведенный лабораторией политических исследований НИУ ВШЭ) стало возможным именно благодаря исключению этики из системы оценок. В этой системе преступления оказываются уравнены с индустриализацией. Лишенный этической оценки, сталинизм превращается в нормальное дело. Размытость этики используется для того, чтобы уходить от принципиальных ответов. Попутно нам внушают – исподволь, конечно, – что политика никогда не бывает чистым делом, без щепок в этом деле не обойдешься.
Наконец, в последние два года, после 2014-го, появился этический реверс – гибрид авторитарной этики и отрицательной. Когда удобно, работает советская этика (мы всегда правы), а когда нужно – включается отрицательная (все одинаково плохи). Отсюда эта двойственность, вечное мигание и переключение, от которого рябит в мозгах. Если свести к силлогизму, получится: «мы всегда правы, потому что все остальные врут». Пытаясь нащупать в этой этике хотя бы какие-то основания, упираешься в пустоту, в ничто. Единственный ответ на вопрос, как это уживается в одной голове, такой: это следствие нерешенного вопроса об этике.
В популярном фильме Никиты Михалкова «Сибирский цирюльник» звучала известная русская загадка – про дырку от бублика. Это на самом деле история про этику в постсоветской России. Важнейшая проблема, без решения которой невозможно двигаться дальше, загнана вглубь, усыплена, вытеснена в подсознание. Но нерешенная проблема все время напоминает о себе – именно своей травмирующей пустотой, – принимая чудовищные и абсурдные, все новые и новые формы неприятия: мигрантов, либералов, геев, Украины, США, Запада, мира. Немотивированная агрессия, желание наказать, проучить мир и, в конце концов, просто его побить (как на Евро-2016) – следствие нерешенного вопроса об этике. Воинственная пропаганда, отрицание гуманистических ценностей – это на самом деле непрекращающийся вопль коллективной души, жаждущей решения о добре и зле. Это свидетельство зияющей пустоты, огромной дыры на месте этики.
Новая этика. Язык и диалог
«Главный вопрос этики – хорошо ли сыру в пакетике?» – острят российские интеллектуалы. Решение этого вопроса с помощью ницшеанской формулы по ту сторону – то есть за пределами как авторитарной, так и гуманистической этики, – на самом деле попытка укрыться от решения за очередным интеллектуальным бахвальством. Подобные иллюзии рассеиваются, как правило, с первым ударом штурмовика в вашу дверь. Прежде чем высмеивать или отрицать буржуазную этику, нужно вообще-то ее создать. Прежде чем критиковать общество потребления, его нужно иметь.
Это еще один парадокс постсоветской жизни: можно ли перейти в ХХI век, не выучив основных уроков ХХ века? Не пережив опыта экзистенциализма, психоанализа, не осознав нового одиночества человека, его заброшенности в мир – можно ли садиться за руль современности?
Автор осознает всю беспомощность попытки в двух абзацах сформулировать современные теории этики, но суть – очень грубо – можно свести к следующему: гуманистическая этика теперь понимается как инструмент, а не как постулат. Этика – это прежде всего диалог, коммуникация (заметим, что основной удар в последние годы был нанесен пропагандой именно по этим важнейшим понятием этики). Поль Рикёр пишет, что в постиндустриальном обществе этика «смягчилась»; она теперь не требует, а лишь вступает в разговор. Она теперь не судья, а собеседник. Этика понимается «как реализация желания быть» (П. Рикёр. «Конфликт интерпретаций»).
Современная гуманистическая этика почти ничего не требует – это раздражает консерваторов-моралистов; но именно такая максимальная широта и открытость гарантирует ее жизнеспособность.
Этика собирается в словах, формируется под влиянием языка. Кирилл Мартынов пишет о том, что, например, отношение к геям в России меняется под влиянием языка: употребление нейтрального выражения «ЛГБТ-сообщество» взамен предыдущих репрессивных словесных конструкций смягчает даже негативную риторику.
Можно сказать, что гуманистическая этика начинается с самой постановки вопроса об этике. Это в большинстве случаев даже не решение о добре и зле (интерпретация обычно затруднена), но попытка начать диалог. Именно диалог, а не вколачивание, не закрепление этических норм законодательно. Вечная болезнь новой России – юридизм, попытка решить моральные конфликты с помощью запретов и ограничений. Но морали нельзя научить, ей можно только научиться. Любой юридический контроль за сферой этики оборачивается крахом и порождает законодательное безумие. Зато гуманистическая этика экономит массу сил государства: чтобы сказать нельзя, этике не нужен гигантский аппарат принуждения.
Новая этика должна ответить на важнейшие вопросы постсоветского общества, в первую очередь о мире как главной ценности. Утвердить мирную этику – в противовес милитаристской. Этику, которая имела бы высшей целью жизнь человека, а не его смерть. Новая этика предполагает проговаривание проблемы, в том числе и насилия. За сознательным приятием черных страниц прошлого должно последовать примирение и прощение, – но именно сознательное примирение, сознательное решение простить друг друга и забыть прошлые обиды, а не механическое примирение белой империи и красной, как сейчас.
Необходимо решить, главная угроза внутри нас или снаружи? Принять необходимость работать, в первую очередь со злом в себе, а не в других.
Переосмысление отношения к деньгам, богатству, труду. Разговор о деньгах в современном российском обществе – главное табу. Размышление о богатстве и бедности возможно только в виде насмешки над ними. Это не решение проблемы, а попытка укрыться от ее решения; опять же, вопрос отношения к богатству и бедности решается только в рамках этики. У нас торговля до сих пор полуофициально считается аморальным занятием. Есть ли в современном обществе что-то выше выгоды? Выше денег? Дар – отвечает тот же Рикёр; бесплатное, принципиально невыгодное деяние становится свидетельством в пользу морали; дар играет роль амортизатора, регулятора капитализма. И способствует восстановлению доверия, без которого не построить капитализм.
Несмотря на возрождающееся славословие по поводу человека труда, само понятие «труд» нуждается сегодня в переосмыслении – с точки зрения этики; должна ли работа приносить удовольствие? Что считать работой? Должен ли труд быть творческим? И возможно ли просто делать свою работу, не задумываясь о моральных последствиях, как в случае, например, с пропагандистскими медиа?
Российская власть давно заигрывает с советской риторикой, это опасная игра. Риторический антилиберализм перерастает уже в откровенное отрицание капитализма. Потакая массам, власть попадает в ловушку: сегодня приходится уже оправдывать само право на капитализм. Нужно не отрицать капитализм, а объяснять, как им пользоваться; бороться за его гуманизацию, а не заниматься его дискредитаций с помощью искусственных формул.
Происходящее сегодня в России все чаще заставляет делать именно моральный выбор. Обладал ли кто сотой долей сегодняшней серьезности по отношению к политике еще пять, десять лет назад? Приходило ли нам в голову «бороться за мир»? Относились ли мы всерьез к тому, как и что говорится по радио, по телевизору? Давать этическую оценку происходящему в России – сегодня не блажь, а необходимость. Происходящее сейчас можно в целом назвать моральной катастрофой. Но одновременно зарождается и новая этика – по принципу от обратного. Правда, это по-прежнему очень локально и чаще в виде отрицания («не врать, не воровать»).
Случившееся благодаря пропаганде массовое расчеловечивание – трагический урок современности, но он необходим, чтобы понять, что происходит в головах, какое там количество предрассудков и фобий, разрушения и ненависти – прежде всего к самим себе. Теперь мы знаем и масштабы, и причины: отсутствие внятного, артикулированного объяснения – для чего мы живем, чего хотим? Все это должно вызывать одну реакцию: страстное желание помочь этим людям, потому что от непонимания страдают в первую очередь они сами.
Можно согласиться с Даниилом Дондуреем, который пишет, что «…смена способа хозяйствования сама по себе – без перекодирования его культурной платформы – в массовом сознании обречена». Но культура сама по себе не способна решить эти вопросы, в чем мы уже не раз убедились: без этики она становится такой же служанкой идеологии. Без решения проблемы этики невозможно двигаться дальше. Без новых ценностей, соответствующих обществу потребления, капитализм не будет работать. Все попытки решить проблему инструментально, уповая на законы рынка, обречены. Без нового человека, а стало быть, и новой этики невозможно построить ни общество, ни экономику: они не работают без решения человека быть.
http://www.chaskor.ru/article/dyrka_ot_etiki_40691
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
Re: Интересная публикация, но...
Date: 2017-08-22 09:59 am (UTC)no subject
Date: 2017-08-22 08:45 am (UTC)А Путин что твердит Западу? Русский (в широком понимании этого слова) человек еще не готов к тому, чтобы "сесть за руль современности", его нужно еще некоторое время подержать в клетке под присмотром, пока из него не выветрится коллективизм и пролетарский интернационализм. Спасибо Архангельскому за поддержку:)
no subject
Date: 2017-08-22 04:49 pm (UTC)(no subject)
From:(no subject)
From: (Anonymous) - Date: 2017-08-22 09:06 pm (UTC) - ExpandНаше болото - самое суверенное
From:Re: Наше болото - самое суверенное
From:no subject
Date: 2017-08-22 09:20 am (UTC)И здесь я рассматриваю всего два пути: полная перестройка православия в России-возвращение к коллегиальности, отказ от мздоимства и соблюдение моральных принципов не только на службах ,но и в повседневных делах. С развертыванием гигантской работы по пропагандированнию религиозных нравственных норм среди населения.
Второй путь: построение конгломерата социалистического общества с включением элементов капиталистической системы и провозглашением социалистической нравственности,которая уже знакома нашему народу и в которой присутствуют закамуфлированные библейские заповеди.
no subject
Date: 2017-08-22 09:55 am (UTC)"главное заблуждение 1990-х – уверенность и Гайдара, и Ельцина, что капитализм все расставит на свои места [изменит этику авторитарную на гуманистическую]" - где он такое увидел у Гайдара и Ельцина? Надежды на регулировку рынком неких "этик" совершенно не ставилось задачей НИ КЕМ в 90-е. Архангельский сам придумал чью-то "ошибку" и сам ее героически обличил и опроверг.
"сложившийся капитализм западного типа был результатом протестантской этики" - безменая глупость! Это как "Млекопитающие есть результат падения метеорита 60 млн лет назад" - нет и еще раз нет! Протестантизм был всего лишь удобной формой рождения того, что должно было родиться и находилось в зачаточном состоянии до всяких протестантских "этик". Капитализм мог родиться ТОЛЬКО в обществах С ОПРЕДЕЛЕННЫМИ системами ценностей (западнохристианскими), протестантизм лишь одна из, лучшая для капитализма, но все равно ОДНА ИЗ, без них бы он так и оставался бы (скорее всего) зачаточным очень и очень долго, не факт, что мы б сейчас жили б при нем. По-архангельскому, капитализм мог быть и другим, не "западного типа" - смешно, хорошая шутка))) Так не понимать капитализм как организацию общества с правово-экономическим устройством на фундаментальнейшем принципе "личное первичней общего" (кстати, это и есть фундаментальная часть именно "системы ценностей, которая и отличает незападнохристианство (православие,мусульманство и др) с западнохристианством (протестантизм всего лишь его часть). ДРУГОГО КАПИТАЛИЗМА (в свободном, не принудительном варианта, который часто бывает и выливается в "экономическое чудо") БЫТЬ НЕ МОЖЕТ!!!
no subject
Date: 2017-08-22 03:50 pm (UTC)(no subject)
From:(no subject)
From:Ну и как "вишенка на торт".
From:ежик в тумане, угу
Date: 2017-08-22 10:08 am (UTC)На деле теряющая власть секта становится все примитивнее и требует для управляемости все более примитивное общество. Отсюда все эти запреты, первобытные понятия на всех уровнях и пропагандисткий друдом, основой которого является демотивация, порождающая инфантилизм и спонтанную агрессию, как способ уйти от безнадеги. Это не блуждания в поиске, это вполне осознанная работа спецов чк по продлению собственной агонии в условиях наступающей изоляции. В точке банкротства будет попытка перезагрузки секты, но это будет потом.
Ну и конечно автор не мог обойтись без фетишей культур-марксисткого лохотрона, поднимающего на щит меньшинства. Это у них типа обязательной молитвы.
Об особенностях передачи власти в РФ
Date: 2017-08-22 09:21 pm (UTC)no subject
Date: 2017-08-22 10:35 am (UTC)------------
Капитализм не вырос из протестантизма. Он вырос из феодализма.
Христианство и мораль субьектов рыночных отношений идут параллельно,вместе,но не исходя из одних идеологических принципов. Христианство служит некой смазкой для шарниров капитализма.
Христианство вообще,и протестантизм в частности,не является идеологией капитализма. Если рассматривать наиболее соответствующую христианству форму общественного устройства,то ей,как не странно,наиболее соответствует коммунизм и социализм - как вариации христианской общины,братства христиан живущих по библейским заповедям.
Капитализм - форма общественного устройства,экономическое бытие и производственные отношения. Если выразить наиболее соответствующую этому "базису" идеологическую надстройку,то Томас Гобсс,один из первых теоретиков капитализма, наиболее точно усматривал ее в формулировки "Человек человеку - волк".
Советское общество было этически дуалистично ,как всякая авторитарная модель общественного устройства. Официальная этическая заповедь определяющая общественное бытие в советском обществе " Человек человеку — друг, товарищ и брат",противостояла лагерной заповеди " Умри ты сегодня, а я завтра". Идеологическая заповедь выживания для тех,кого можно отнести к издержкам коммунизма.
Общество у которого отобрали религиозно подобную идеологию,веру в коммунизм ,стало строить капитализм на основе атеистического нигилизма,именно так переживался крах коммунизма.В результате главной этической формулировкой для подавляющего большинства стала пара " Умри ты сегодня,а я завтра", потому что "Человек человек - волк".
no subject
Date: 2017-08-22 10:55 am (UTC)Подозреваю, что подумал, ужаснулся и препочел промолчать.
no subject
Date: 2017-08-22 11:10 am (UTC)no subject
Date: 2017-08-22 12:03 pm (UTC)По-моему, у нас работает государственно-олигархический капитализм. А нужно, чтобы работал цивилизованный капитализм. Чтобы перейти к этому виду капитализма, требуется идейное единение и мобилизация всего общества. Просто политикой "нового курса", с которой к нему перешли в США, не обойтись. Ведь тогда был и другой выход из Великой депрессии - по примеру СССР. Местные олигархи этого боялись, поэтому согласились на национализацию своих сверхприбылей.
А чего боятся наши олигархи? Что их лишат места работы и средств производства - по инициативе олигархов США руками граждан России? Значит, нужно чем-то напугать тех и других олигархов, чтобы российские делились со своими согражданами, как и западные - со своими. Протестантская этика помогла переходу от феодализма к капитализму. Но то был первичный капитализм, при котором перестали бояться Бога из религий. И пришлось бояться СССР. Но теперь можно доказать научным путём, что Бог есть.
no subject
Date: 2017-08-23 10:46 am (UTC)В соответствии со старым медицинским афоризмом : Грипп с лечением проходит за семь дней, а без лечения - за неделю.
no subject
Date: 2017-08-22 02:00 pm (UTC)Наиболее странный пассаж этой вообще странной заметки.
Почему-то национал-социализм на Западе никто не собирается "прощать".
Для всякого адекватного человека коммунизм по крайней мере не лучше нацизма.
### Этику, которая имела бы высшей целью жизнь человека ###
К сожалению, у российской интеллигенции привычка бессмысленно употреблять слова.
Жизнь человека в самом деле должна быть объявлена высшей ценностью, без этого общество вообще не может именоваться человеческим. Но совершенно очевидно, что первый шаг в этом направлении - полный запрет детоубийств (абортов).
Никакого веса не могут иметь слова осуждения устроителям того или иного унесшего миллионы жизней геноцида, когда официально убивается миллион (на самом деле больше) невинных детей в год.
Если можно делать аборт, то можно вообще всё - это такая аксиома, которую никаким словоблудием не отменить.
no subject
Date: 2017-08-22 07:18 pm (UTC)С тем, что в нормальном человеческом обществе, аборты должны быть допустимы лишь в исключительных случаях - согласен.
Но с идеей, что людоеды различного толка тоже имеют право на полноценную жизнь - не согласен. Если уж и сохранять им жизнь, то в изоляции и в обществе себе подобных.
Мы все - людоеды, к сожалению.
From:Впечатления от прочитанного
Date: 2017-08-22 02:40 pm (UTC)Это все-равно что болезни и лекарству двигаться друг к другу одновременно, идя на взаимные уступки.
"Таким ситуативным амортизатором стала криминальная этика, а также этика региональная (абсолютизация малой родины, своего района, города, области), которая позднее трансформировалась в национализм. Все эти этики, заметим, объединяет негативность как генеральный принцип: неприятие чужих важнее любви к своим."
Тут тоже все плохо. Национализм это не "неприятие чужих важнее любви к своим". Скорее советская "этика" это "неприятие чужих важнее любви к своим". Национализм как-раз наоборот.
Re: Впечатления от прочитанного
Date: 2017-08-23 10:19 am (UTC)no subject
Date: 2017-08-22 03:03 pm (UTC)Этическая проблема стоит прежде всего не от третьего, но от первого лица: на каком основании не кто-то, а именно я, будучи судьей под давлением криминала и коррупционеров, все же приму справедливое законное решение, и не только откажусь от взятки и повышения по службе, но и поставлю тем самым под удар жизнь, свою и близких?
Вопрос этики, прежде всего, есть не вопрос объяснения, не научный или объективный вопрос, почему люди поступают в согласии с той или иной этикой, а прежде всего вопрос экзистенциальный: на каком основании я пойду на жертву жизнью. Если нет такого основания у достаточно большого числа граждан, правового общества им не видать. А если такое основание деградировало в правовом обществе, то вслед за ним деградирует и право.
https://snob.ru/profile/27355/blog/82507
no subject
Date: 2017-08-22 07:46 pm (UTC)Человек - носитель индивидуальной идеологии. Народ, общество, человечество - носители массовых (общественной, глобальной) идеологий. Новая массовая идеология происходит от индивидуальной. Идеологии меняются по мере развития своих носителей и утраты своих объяснительных и мобилизующих свойств. Побеждённые носители идеологий так или иначе работают на воплощение идеологии своих победителей.
Названная вами этическая проблема легче решается в среде единоверцев - среди "достаточно большого числа граждан", готовых жертвовать личным ради общественного . А чтобы создать такую среду, нужны новые поколения - "новые мехи" - и нужна новая идеология - "молодое вино". Считаю, что новая идеология должна содержать научные доказательства бытия Бога и неминуемого конца света. Моя идеология их содержит.
(no subject)
From:(no subject)
From:(no subject)
From:(no subject)
From:(no subject)
From:(no subject)
From:(no subject)
From:(no subject)
From:no subject
Date: 2017-08-22 04:43 pm (UTC)Читаем у Архангельского:
"Теперь мы знаем и масштабы, и причины: отсутствие внятного, артикулированного объяснения – для чего мы живем, чего хотим? Все это должно вызывать одну реакцию: страстное желание помочь этим людям, потому что от непонимания страдают в первую очередь они сами."
Другими словами перед нами очередной мессия. К сожалению. хотя тема крайне интересная сразу по нескольким направлениям.
Например, про роль спецслужб.
а) "Эта фундаментальная негативность базируется на следующем представлении: человек не способен самостоятельно принять решение, что хорошо, а что плохо, потому что не обладает всей полнотой информации. Такой полнотой обладает только государство; следовательно, только оно вправе давать окончательную оценку."
б) "Внушается мысль, что никаких порядочных людей не существует, все одинаково плохи (это и классическая установка спецслужб, которые работают с худшим в человеке, а не с лучшим)."
Можно согласиться с тем, что автор указал на истинных творцов нынешней этики российского общества. Это именно этика, а не дырка от неё, не пустое место, отнюдь. И мы действительно кожей ощущаем, откуда ноги растут и что бывает с теми, кто этой этике воспротивится. Этика бандитского капитализма искусственно навязана обществу.
Про веру интересно. Этика, которая подсказывает вере - это оксюморон. Все ровно наоборот: какая у нас вера, такая у нас и этика.
И конечно диалога с автором текста не получится. Он просто не придет в этот блог. Может западло, может по какой другой причине. К сожалению.
no subject
Date: 2017-08-22 04:51 pm (UTC)А это почему?
Наоборот, если я вижу, что среди тех, кто рассуждает здраво (например, что все люди, включая детей любого возраста, имеют право на жизнь, и убить ребёнка до родов ничуть не менее преступно, чем убить человека , которому 40 лет от роду), преобладают христиане, это и служит для меня самым лучшим доказательством истинности христианства (а значит, и того, что есть Бог).
(no subject)
From:(no subject)
From:(no subject)
From:(no subject)
From:no subject
Date: 2017-08-22 05:22 pm (UTC)Психоанализ в психологии это уже позавчерашний день, а философия науки вообще лишает его научного статуса (Поппер).
Главная проблема авторитарных, коллективистских обществ с точки зрения психологии это превалирование коллективной идентичности над личной. Вследствие гиперидентификации со страной, государством и вождем зрелая личность не формируется (Эриксон). Поэтому этика для таких конформных, лишенных устойчивых личных убеждений людей не имеет смысла. Такие люди не задают вопросы о смысле жизни и прочем - они просто адаптируются к сложившейся социальной среде, которая стимулирует утрату личной идентичности, наличие которой только мешает. В социальной психологии это давно признано. Поэтому многие психологи и историки полагают, что нормы морали развивались параллельно с развитием либерального рынка и капитализма просто потому что на человека очень сильно влияет среда (К.Левин, теория поля).
После развала СССР, в условиях относительной свободы оказалось, что моральные нормы жизни в свободном обществе просто отсутствуют. Поэтому сейчас многие до сих пор цепляются за социализм, как последний известный бастион нравственности и морали, и не принимают капитализм, который имел и имеет негативную ауру.
В целом по поднятому вопросу существует масса работ психологов и социологов.
no subject
Date: 2017-08-23 01:00 am (UTC)"В сущности, они инвалиды духа, лишены элементарного этического инстинкта, не способны принять решения о себе. Но эта размытая норма как раз и внушается другим в качестве нормы."
"Без нового человека, а стало быть, и новой этики невозможно построить ни общество, ни экономику: они не работают без решения человека быть."
Удивительное дело, со всем процитированным можно согласиться, но не покидает чувство, что во всем этом кроется какая-то одна большая неправда.
Это кто-то другие инфантильны, не формируются зрелыми личностями, инвалиды духа и моральные уроды.
Это мы, которые зрелые и не уроды, должны озаботиться воспитанием нового человека.
Если это не фашизм, то что это?
Вот и А.Бабченко туда же:
"Да, я тоже проиграл. Да, я тоже не смог. Да, я тоже не зацепился кишками и не сдох на улицах.
Но я хотя бы ОСОЗНАЮ это....
....Идите вы нахер уже. Надоели. Инфантилы.
Вы не при чем? Ну так и черт с вами."
Кругом зрелые, понимающие и напрочь исключающие возможность существования нас как одного целого, как бело-красно-черного, как всех цветов радуги.
И что же мы потом удивляемся русскому фашизму? Он просто неизбежен. Народ не может существовать какими-то фрагментами, тут умные и зрелые, а тут инфантилы и пидарасы. Народ - это МЫ. Какие есть. И те и другие и третьи.
Обоснованно критикуя претензии государственников на духовно-административную власть над народом, А.Архангельский предлагает по сути тоже самое - создание нового человека. Осталось только решить, кому поручим это ответственное дело.
Больное общество. Поголовно больное. Мертвое практически.
Нас обязательно вылечат. Но не всех. Кому повезет.
(no subject)
From:(no subject)
From:(no subject)
From:(no subject)
From:(no subject)
From:(no subject)
From:(no subject)
From:no subject
Date: 2017-08-22 05:43 pm (UTC)...хотя нет, не интересные. Если подумать, то это типичные взгляды Венедиктова и прочих официальных сислибов.
no subject
Date: 2017-08-23 10:04 am (UTC)И опыт показывает, что наиболее последовательными и упорными аникоммунистами являются именно бывшие члены компартий и разных левых движений.Имена Джорджа Оруэлла, Милована Джиласа, Иньяцио Силоне, Ива Монтана достаточно показательны.
Total offtopic
Date: 2017-08-22 09:21 pm (UTC)«Белорусские радикалы готовят провокацию в Смоленске?» — таким вопросом задается автор статьи, скрывающийся под псевдонимом Плацек Запецек.
Что послужило причиной для написания статьи? Объявление в фейсбуке Павла Северинца о том, что 23 августа готовится поездка в Катынь. Белорусы ежегодно проводят посещения Катыни в годовщину подписания пакта Молотова-Риббентропа, чтобы почтить память погибших там офицеров Войска Польского. Среди них было немало этнических белорусов.
http://www.belaruspartisan.org/politic/391668/
Хотя вполне возможно, что провокацию собираются устроить как-раз хозяева автора пишущего под малограмотным псевдонимом.
И связано это с российскими учениями по оккупации Беларуси.
В Минске:
И Бресте:
Появились плакатики, которые напоминают о событиях 59-летней давности:
no subject
Date: 2017-08-22 09:34 pm (UTC)См. http://www.socialcompas.com/2014/12/11/o-reaktsionnoj-fantastike-v-tsarskoj-rossii/
no subject
Date: 2017-08-22 10:32 pm (UTC)Крайне ошибочно делать вывод, который делает автор «Это главное заблуждение 1990-х – уверенность и Гайдара, и Ельцина, что капитализм все расставит на свои места. Но капитализм – лишь инструмент. Он не может порождать этические нормы».
Как раз наоборот - порождает.
no subject
Date: 2017-08-22 11:51 pm (UTC)пустое место, как и было сказано :)
Date: 2017-08-23 02:39 am (UTC)Само понятие "авторитарная этика" - пустое место, так что можно было ожидать на ее месте?!
"ситуативным амортизатором стала криминальная этика, а также этика региональная (абсолютизация малой родины, своего района, города, области), которая позднее трансформировалась в национализм"
опять же оставляем термин "региональная этика" на совести автора.
но вот путать регионализм с национализмом - это вообще никак.
Как бы это так охарактеризовать текст, чтобы не нарушить правил этого блога?
Автор не знаком с темой, о какой пытается рассуждать.
Ошибки (как фактологические, так и логические), которые он совершает по ходу дела, практически дисквалифицируют его как эксперта по вопросам современной истории России, культурологии и философии.
Хотела погуглить, кто таков этот г-н Архангельский, но даже это стало как-то лениво.
Текст сказал все, что было можно.
Re: пустое место, как и было сказано :)
Date: 2017-08-23 06:03 am (UTC)(no subject)
From: (Anonymous) - Date: 2017-08-24 11:25 pm (UTC) - Expand(no subject)
From: (Anonymous) - Date: 2017-08-24 11:27 pm (UTC) - Expandno subject
Date: 2017-08-23 05:06 am (UTC)Этика развалила советский союз. Этика говорила о том, что частная собственность - это хорошо, а государственная - вообще не собственность, пока ты её не вынес к себе на дачу. Жаль, что с тех пор этика немного подзабылась: когда подавляющее большинство вернётся к мысли о том, что частное трогать нельзя, а государственное можно и нужно, мы, наконец, получим нормальный человеческий капитализм, а не капитализм с государственным лицом, как сейчас.
no subject
Date: 2017-08-23 05:38 am (UTC)no subject
Date: 2017-08-23 06:02 am (UTC)Вера на икону
А земля да на цветы,
Это я да это ты.
Вот посадили Кирилла Серебренникова, Архимандрит Тихон (Шевкунов) нашептал в ушко, что постановка о Нуриеве - подрывает наши моральные устои.
Отнята свобода, отнята и присвоена мораль. Что у нас ещё осталось?
Про систему ценностей и лояльность (принадлежность)
Date: 2017-08-23 06:42 am (UTC)Всяческая этика, как и мораль, как и еще некоторые вещи, есть не сами по себе, а как атрибуты более глубокого объекта - то что именуется эгрегором, оно же - дух коллектива, традиции предков, вера (религиозная), профессиональное сообщество и прочее-прочее. Т.е. это, по сути, некое согласие большого числа людей с чем-либо. Например, что Бог - есть. Или же, его нет, но есть Сталин. Или с тем что бабло побеждает зло. Или же с тем что, напротив, капитализм сам по себе не приведет ни к какой справедливости.
Это не так важно - о чем именно идет речь, важно что большое количество людей в чем-то думают, мыслят, верят и полагают - одинаково. Важно также, что эта вера в нечто общее, начиная с какого-то момента, живет сама по себе, без людей. Люди могут физически умирать, а дело их - живет, и привлекает новых членов.
Этика, мораль - она редко бывает личной , хотя и бывает. Как правило, она - коллективная. Если с "коллективом" повезло, то будет протестантская этика. А если не очень повезло - то фашистская, или автобусы с неверными вызрывать. Что важно - С ЧИСТОЙ СОВЕСТЬЮ! Ибо совесть - тоже один из атрибутов эгрегора. Даже если этот эгрегор - мафия.
Точнее, совесть тогда чиста, когда мы соблюдаем Правила, они же - этика, Шариат, братанские понятия, дресс-код в фирме или то что маме врать нехорошо:) И нечиста - когда мы их нарушаем. Нечистая совесть предупреждает нас о потенциальных карах, вплоть до исключения из коллектива, и побуждает что-нибудь исправить:(
Да. Так вот. Главный-то вопрос - кто, почему и зачем, выбирает тот или иной эгрегор, а, стало быть, и этику, и кодекс поведения, и список запретов и список догм, святых, основоположников, и прочая-прочая - в комплекте? А ответ тут, по сути своей, довольно незатейлив:) В качестве ведущего эгрегора выбирается всегда то, что в должной мере защищает, на что можно опираться и что не слишком сильно нагружает.
Осознанно или неосознанно, но большинство людей стараются членствовать в том где надежности и защиты - больше, а ограничений и нагрузок - меньше. Ну и еще играет роль элемент новизны - это привлекательнее, старое надоедает, а также мода, замысловатость и сложность и прочие детали.
Поэтому, на вопрос - почему люди исповедуют скажем протестанскую этику? Ответ очень простой: да потому что верят что эта, гигантская, система - протестантская вера - наилучшим образом их защитит и не бросит - с одной стороны, и меньше всего потребует от них ограничений и вложения их энергии - с другой. Все как с выбором работодателя:) А уж этика - просто прилагается к этому эгрегору. Кого не устраивает этот, выберут какой-нибудь другой - например ментовское братство с ксивой и стволом в кармане. А женщины часто вообще опираются только на мужа, и тогда их этика - "как муж скажет":)
Вот целая страна - СССР - выбрала большевизмо-коммунизм. И, надо признать, правда после полувека всех Больших Терроров и войн, был период в 18 лет - застой - когда было небогато, скучно, но - наредкость, по российским меркам, безопасно! Но надоело, устали, драйва захотелось, жизни:) Не вопрос! Дикий капитализм к вашим услугам. Настрелялись досыта, остепенитья захотелось, рэкет достал выше крыши? Пожалуйста, период реванша. И у него будет другая мораль и этика. А кто-то пропустил и первое и второе. И как был иство верующим, так и остался им до сих пор. Вера, сильная, она даже тюрьму помогает пережить. Ни ксива не нужна ни ларек ни партийный билет. И т.п.
В чем тут беда конкретно в России - да в том что как в 1917 году сломали вековые традиции, так никакой стабильности-то, по сути, и нет:( Левый уклон, правый уклон, культ личности и восстановление ленинских норм, разрядка а потом Андропов, потом Горбачев с Козыревым а потом Примаков с Путиным. Даже сам Путин в 2000 году - это одна вера, а нынче - другая. И на что опираться, во что верить - людям непонятно!
А без опоры жить - чрезвычайно тяжело:( Отсюда и злоба, по сути-то, всеобщая - что в телевизоре-то - ляпота, а по чувствам и интуиции - пол под ногами уже шевелиться стал, а под ним - преисподня, война всех против всех, батька Махно и ЛДНР, продотряды на селе и заградотряды на границах областей. И люди это начинают ощущать:( Михаил.
Re: Про систему ценностей и лояльность (принадлежность)
Date: 2017-08-23 09:42 am (UTC)Например - когда протестантизм только возник, то он не обещал своим приверженцам ни спокойной жизни, ни безопасности, ни, тем более, материального благополучия.Наоборот - последователей Лютера и Кальвина (который и сам был непрочь при случае поинквизиторствовать) последователи другого эгрегора (католики) пачками убивали среди бела дня, жгли на кострах и проч - и тем не менее эти "еретики" упорно цеплялись за свои убеждения.Где можно было - защищались с оружием в руках, где не удавалось - шли на костры целыми общинами.
В России со старообрядцами, у которых с официальной церковью вообще были ничтожные расхождения (не догматы, а только обряды) - то же самое (включая сожжения).А между тем, старообрядцы в России, насколько я могу судить, этот самый особый эгрегор имели - и из него некая трудовая и деловая (коммерческая) этика вытекала - отсюда их заметные экономические успехи.
Re: Про систему ценностей и лояльность (принадлежность)
From: (Anonymous) - Date: 2017-08-23 04:30 pm (UTC) - ExpandRe: Про систему ценностей и лояльность (принадлежность)
From: