![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
aillarionovМы начинам цикл интервью, посвященных российской оппозиции. Точнее: российской оппозиции и войне в Украине. Первый разговор — с экономистом, политиком Андреем Илларионовым.
Разговор с Викторией Федориной, «Утро февраля»
11 мая 2022 г.
Какая идея способна изменить Россию? Какая социальная страта приведет к изменениям?
— Такой идеей, воплощенной в реальное действие, может быть только идея «полного военного разгрома войск агрессора» — независимо от того, когда и где этот разгром произойдет: на территории Украины, России или где-то еще. Только эта идея в нынешних условиях способна запустить процесс изменения российской политической системы, а также сознания российского общества в целом и российских политических элит в частности. Независимо от того, какими бы взглядами они ни обладали, какие бы цели они ни преследовали, — без полного военного разгрома агрессора позитивные изменения в российском обществе невозможны.
Кто является «базой» Путина, на кого он опирается? Кто способен сейчас взять власть?
— Базой Путина является прежде всего сам Путин и политический режим современной России, представляющий собой симбиоз корпорации спецслужб с сислибами, вооруженный своими двумя главными инструментами. Один из этих инструментов — силовой, заточенный на силовое подавление активной части российской оппозиции. Это так называемые силовики — ФСБ, Росгвардия, МВД, отделы по борьбе с экстремизмом, прокуратура, суды и т. п. Другим важнейшим инструментом режима является пропаганда — телевизионная, радийная, в социальных сетях, в системе образования, в кино. Система пропаганды оказывает достаточно эффективное воздействие примерно на 80% российских граждан. Силовики и пропаганда — это две главные опоры путинского режима.
Есть ли альтернатива Путину?
— Конечно. Однако только смена Путина на его посту сама по себе не дает гарантий смены нынешнего политического режима, поскольку два его главных инструмента — система пропаганды и система подавления — остаются «вшитыми» в этот режим. Определить перспективу этих двух инструментов «после Путина» сейчас невозможно — неизвестно, кто после него окажется на вершине власти. Популярное предположение, будто бы любая замена Путина будет означать движение в сторону демонтажа нынешнего политического режима, является отражением вполне понятных, но весьма наивных надежд, такой вариант развития не гарантирован. В свое время многие полагали, что хуже российской монархии ничего быть не может. Пришедшие на ее смену большевики доказали, что может. Некоторые думали, что после Ленина ничего хуже не будет. Как они ошибались, стало ясно, когда пришел Сталин. В Китае некоторые полагали, что ничего хуже авторитарного режима Чан Кайши быть не может. По сравнению с пришедшими Мао и коммунистами, убившими 60 млн человек, Чан Кайши оказался почти ангелом. В шахском Иране синонимом жестокости была политическая полиция САВАК. Однако по масштабам террора шахский режим бледнеет по сравнению с исламским режим аятолл. Поэтому уверенность некоторых комментаторов в том, будто любая новая власть «после Путина» будет гарантированно «лучше Путина», основана лишь на благих пожеланиях.
Сейчас (до победы Украины в войне) бессмысленно обсуждать характер переворота в России?
— В настоящее время переворот в России выглядит предельно маловероятным. Перевороты в авторитарных и тоталитарных режимах происходят тогда, когда над такого рода режимами нависает смертельная угроза. Например, попытка переворота 20 июля 1944 года в Германии, проводившаяся группой высших офицеров вермахта, наиболее известным из которых был Клаус фон Штауффенберг, была осуществлена тогда, когда вермахт понес тяжелые поражения на Восточном фронте, а Советская армия в нескольких местах вышла на довоенную границу СССР. На Западном фронте союзники к этому времени разгромили группировку немецких войск в Африке, заняли половину Италии, освободили Рим, высадились в Нормандии. До освобождения Парижа оставалось четыре недели. Итоги Второй мировой войны и судьба Германии были уже предрешены. Переворот 20 июля был задуман прежде всего для того, чтобы не допустить тотального разгрома Германии на ее территории. Задача заговорщиков состояла в том, чтобы попробовать повторить успех перемирия 11 ноября 1918 года, когда войска союзников удалось остановить на границах Германии. Нынешней России еще далеко до этого положения. Никто в нынешнем российском обществе и нынешней российской политической элите не думает, что политический режим и его армия сейчас находятся на грани неминуемого краха, очевидного для всех. Поэтому внешних обстоятельств, являющихся необходимыми условиями для проведения такого переворота, сегодня нет.
Война повлияла на повестку и политическую жизнь российской оппозиции?
— И да, и нет. Часть российской оппозиции (я бы назвал ее ответственной) оставила в стороне все внутренние проблемы, споры, конфликты, имевшиеся до войны. Главное для этой части российской оппозиции, как и, впрочем, для любого ответственного человека, — делать все возможное (личное участие, гуманитарная помощь, информационная поддержка) для защиты Украины, для ее поддержки, для ее победы. Но есть и та часть российской оппозиции, для которой самым главным, а по сути единственным вопросом остается вопрос о власти, о своей власти. Она продолжает заниматься тем же, чем она занималась всегда — борьбой с другими оппозиционерами, подрывом совместных усилий, разжиганием ненависти по отношению друг к другу.
https://utro02.tv/index.php/2022/05/11/andrej-illarionov-posle-putina-ne-znachit-luchshe-putina/
Разговор с Викторией Федориной, «Утро февраля»
11 мая 2022 г.
Какая идея способна изменить Россию? Какая социальная страта приведет к изменениям?
— Такой идеей, воплощенной в реальное действие, может быть только идея «полного военного разгрома войск агрессора» — независимо от того, когда и где этот разгром произойдет: на территории Украины, России или где-то еще. Только эта идея в нынешних условиях способна запустить процесс изменения российской политической системы, а также сознания российского общества в целом и российских политических элит в частности. Независимо от того, какими бы взглядами они ни обладали, какие бы цели они ни преследовали, — без полного военного разгрома агрессора позитивные изменения в российском обществе невозможны.
Кто является «базой» Путина, на кого он опирается? Кто способен сейчас взять власть?
— Базой Путина является прежде всего сам Путин и политический режим современной России, представляющий собой симбиоз корпорации спецслужб с сислибами, вооруженный своими двумя главными инструментами. Один из этих инструментов — силовой, заточенный на силовое подавление активной части российской оппозиции. Это так называемые силовики — ФСБ, Росгвардия, МВД, отделы по борьбе с экстремизмом, прокуратура, суды и т. п. Другим важнейшим инструментом режима является пропаганда — телевизионная, радийная, в социальных сетях, в системе образования, в кино. Система пропаганды оказывает достаточно эффективное воздействие примерно на 80% российских граждан. Силовики и пропаганда — это две главные опоры путинского режима.
Есть ли альтернатива Путину?
— Конечно. Однако только смена Путина на его посту сама по себе не дает гарантий смены нынешнего политического режима, поскольку два его главных инструмента — система пропаганды и система подавления — остаются «вшитыми» в этот режим. Определить перспективу этих двух инструментов «после Путина» сейчас невозможно — неизвестно, кто после него окажется на вершине власти. Популярное предположение, будто бы любая замена Путина будет означать движение в сторону демонтажа нынешнего политического режима, является отражением вполне понятных, но весьма наивных надежд, такой вариант развития не гарантирован. В свое время многие полагали, что хуже российской монархии ничего быть не может. Пришедшие на ее смену большевики доказали, что может. Некоторые думали, что после Ленина ничего хуже не будет. Как они ошибались, стало ясно, когда пришел Сталин. В Китае некоторые полагали, что ничего хуже авторитарного режима Чан Кайши быть не может. По сравнению с пришедшими Мао и коммунистами, убившими 60 млн человек, Чан Кайши оказался почти ангелом. В шахском Иране синонимом жестокости была политическая полиция САВАК. Однако по масштабам террора шахский режим бледнеет по сравнению с исламским режим аятолл. Поэтому уверенность некоторых комментаторов в том, будто любая новая власть «после Путина» будет гарантированно «лучше Путина», основана лишь на благих пожеланиях.
Сейчас (до победы Украины в войне) бессмысленно обсуждать характер переворота в России?
— В настоящее время переворот в России выглядит предельно маловероятным. Перевороты в авторитарных и тоталитарных режимах происходят тогда, когда над такого рода режимами нависает смертельная угроза. Например, попытка переворота 20 июля 1944 года в Германии, проводившаяся группой высших офицеров вермахта, наиболее известным из которых был Клаус фон Штауффенберг, была осуществлена тогда, когда вермахт понес тяжелые поражения на Восточном фронте, а Советская армия в нескольких местах вышла на довоенную границу СССР. На Западном фронте союзники к этому времени разгромили группировку немецких войск в Африке, заняли половину Италии, освободили Рим, высадились в Нормандии. До освобождения Парижа оставалось четыре недели. Итоги Второй мировой войны и судьба Германии были уже предрешены. Переворот 20 июля был задуман прежде всего для того, чтобы не допустить тотального разгрома Германии на ее территории. Задача заговорщиков состояла в том, чтобы попробовать повторить успех перемирия 11 ноября 1918 года, когда войска союзников удалось остановить на границах Германии. Нынешней России еще далеко до этого положения. Никто в нынешнем российском обществе и нынешней российской политической элите не думает, что политический режим и его армия сейчас находятся на грани неминуемого краха, очевидного для всех. Поэтому внешних обстоятельств, являющихся необходимыми условиями для проведения такого переворота, сегодня нет.
Война повлияла на повестку и политическую жизнь российской оппозиции?
— И да, и нет. Часть российской оппозиции (я бы назвал ее ответственной) оставила в стороне все внутренние проблемы, споры, конфликты, имевшиеся до войны. Главное для этой части российской оппозиции, как и, впрочем, для любого ответственного человека, — делать все возможное (личное участие, гуманитарная помощь, информационная поддержка) для защиты Украины, для ее поддержки, для ее победы. Но есть и та часть российской оппозиции, для которой самым главным, а по сути единственным вопросом остается вопрос о власти, о своей власти. Она продолжает заниматься тем же, чем она занималась всегда — борьбой с другими оппозиционерами, подрывом совместных усилий, разжиганием ненависти по отношению друг к другу.
https://utro02.tv/index.php/2022/05/11/andrej-illarionov-posle-putina-ne-znachit-luchshe-putina/
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2022-05-16 04:27 am (UTC)19 ч. ·
Попроповедовать, что ли…
***
Легенду про Моисея все христиане знают. Но верит в неё по настоящему лишь один народ — россияне. И мало, что верит — российский народ этой легенде свято следует.
Счастливую жизнь не надо ДЕЛАТЬ — её надо НАЙТИ. Более того, самому даже поисками нет необходимости утруждаться — бреди за Главным и он выведет к обетованной.
Мы, россияне, по своей «пустыне» всю свою историю ходим. Первым Моисеем у нас был Рюрик. Крутой мужик, из пришлых разбойников. Но как позже выяснил Владимир Владимирович, маманя его из славян была.
Моисеев сменилось — со счёта собьёшься, а земли обетованной — не видать. Но продолжаем надеяться, что появится, наконец, тот, который выведет.
Был краткий период, по историческим меркам — миг, когда появился во главе народа один и предложил перестать ходить. «Давайте, — сказал, — остановимся и обустроим место для нормальной жизни здесь.» Название тому короткому периоду дали — перестройка. Но не сложилось. Может, вызывало подозрение пятно на лбу. «Нет, — ответил народ, — не надо, мы лучше ещё походим, поищем».
После него уже новая Россия три четверти библейского срока протопала.
Почему же библейское чудо не получается на нашей многострадальной?
Умом то, когда на свежую голову, мы понимаем, что поводить нас по пустыне лет сорок не помешало бы. Дурь залихватскую выветрить. Мол, мы самые-самые и щас мы тут всех по земному шару построим и научим духовности. Вот только штаны с заплатой поддёрнем и верёвочкой подвяжем.
Умом понимаем, а менталитет не позволяет! Натура очень широкая и характер героический. Нам бы рубаху на груди рвануть, выдохнуть: «Однова живём!», поступок совершить всем на восхищение... и снова забыться.
Короче, ежели притормозить и включить сообразиловку, то окромя Моисея нам нужно терпение. Но кто ж проголосует за Моисея, который сулит счастье через 40 лет??! Кому охота сорок лет по пустыне шастать? Нет желающих.
И тут обнаруживается Одиссей, обещает, устрою одним махом — раз и заживём как в Швеции! И главное, нам то, народу, ни заморачиваться, ни напрягаться не надо. Только проголосовать и подождать, а уж он, Одиссей, всё нам красиво устроит. Так и живём.
К тому же, в библейском случае сорокалетний переход на- чали одни люди, а перешли пустыню уже другие. Люди из- менились! В этом и был Божий замысел.
Мы же — хоть сто лет нас води — меняться не собираемся. Обещал Моисей обетованную — вынь да положь! Какой «начни с себя»?! Чего это я из себя какого-то раба должен выдавливать?! Да я за такое тебе моргалы выдавлю!
Какие такие местные самоуправления и гражданское об- щество? Мы и так самые-самые. А в части патриотизма, ду- ховности и морали с нравственностью — нам вообще равных нет на земле! Нам меняться — только портиться! Моисей должен всё сделать. Он обещал. Или — давай другого Моисея!..
Смотрит Господь сверху и диву даётся. Как этому народу объяснить, что Моисей — это когда кругом пустыня.
А если под ногами сплошной чернозём и прочие природные богатства, то какого же ещё Моисея им надо?