![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
aillarionovПродолжаем публикацию серии свидетельских показаний «Почему и как они придумали Путина?» по делу Операция «Преемник». Ниже – часть 15, показания А.Волошина.
М.Зыгарь, Газпром. Новое русское оружие, 2008:
В ходе борьбы с бунтующим прокурором Кремль поручил разобраться в деталях дела (а именно, изучить видеокассету, на которой генпрокурор был заснят с проститутками) специальной комиссии. В нее вошли глава МВД Сергей Степашин и глава ФСБ Владимир Путин. Когда они докладывали о результатах президенту, было заметно, что интеллигентный Степашин краснеет, смущается и запинается, а Путину было все равно – он говорил о приключениях генпрокурора уверенно и с легкой усмешкой. Как вспоминал потом министр печати Михаил Лесин, именно тогда глава администрации президента Александр Волошин впервые спросил: «Как ты думаешь, а Путин может стать президентом?»
О.Мороз. Почему он выбрал Путина, 2008:
О том, что преемником выбран Путин, на первом этапе знали лишь пятеро: помимо Ельцина Волошин, Дьяченко, Юмашев и, с какого-то момента, сам Путин. За пределы этой пятерки информация долго не выходила.
...в начале августа Чубайс попросил Волошина и Юмашева о срочной встрече. Эта встреча состоялась на даче у Волошина. Глава президентской администрации подтвердил, что Степашин будет уволен, а на его место назначен Путин.
Чубайс был по-прежнему категорически против.
Как можно снимать Степашина, который набирает рейтинг, завоевывает позиции в Думе, в Совете Федерации! говорил Анатолий Борисович. К тому же это просто свинство по отношению к Степашину... Наконец, такая вот частая смена премьеров губительна для власти.
Еще один аргумент Чубайса: пока Степашин остается премьером и котируется на пост президента, он в какой-то степени сдерживает Примакова (Примаков и Степашин друзья, и Евгению Максимовичу трудно будет выступить против Сергея Вадимовича). Но как только Степашин уйдет, у Примакова будут развязаны руки. Чубайс был абсолютно уверен, что Примаков и Лужков объединятся в своем рывке на вершину власти, и этот тандем Кремлю не удастся остановить, особенно при помощи такой никому не известной фигуры, как Путин: у Лужкова большие деньги, а Примаков "политический тяжеловес".
На эти аргументы Волошин отвечал, что считает Степашина слабым, и доверять ему страну безответственно.
Хозяин дома предложил такой вариант: если Борис Николаевич откажется снимать Степашина и назначать Путина, он, Волошин, попросит президента об отставке и предложит, чтобы администрацию вновь возглавил Чубайс, и пусть они дальше вдвоем Ельцин и Чубайс отвечают за происходящее.
Чубайс согласился на такой вариант.
Весь этот разговор Волошин на следующий день передал Ельцину. Как и обещал, попросил президента в случае, если он согласится с Чубайсом, отпустить его, Волошина, в отставку и чтобы уже Чубайс, как близкий к Степашину человек, возглавлял президентскую администрацию до новых президентских выборов.
Ельцин выслушал Волошина, ничего не сказал и вскоре снял Степашина с работы.
Г.Павловский в интервью И.Крастеву, 4 июля 2018 г.:
Еще не было правила вычеркивать любого, кто «воюет против президента». Его введет Александр Волошин в 1999 году. В дни смертной рубки избирательной кампании родилось правило: «чужим» — никаких интервью, их не звать на «наши» телеканалы. Со временем из этого невинного правила вырастет телецензура «управляемой демократии».
А.Волошин в интервью П.Авену. Время Березовского, М., 2017:
В.: ...на работу в администрацию меня позвал на должность помощника руководителя Валентин Юмашев.
А.: А с ним ты как познакомился? Через Борю?
В.: Нет, не через Борю. В компании мы с ним познакомились. Честно говоря, уже не помню. Потом несколько раз встречались — он интересовался экономикой. Когда он меня звал, основной мотив у него был такой: там работал Александр Лившиц, он был заместителем руководителя администрации президента по экономике. Он был жутко активный человек, постоянно писал проекты каких-то указов президента, постановлений, законов. Валя Юмашев в экономике разбирался слабо и, наверное, и сейчас не сильно в ней разбирается. Это никогда не было его профессиональной работой, и образования у него такого не было. Он себя ощущал как-то некомфортно в свете этой большой активности Лившица.
А.: Валя уже был в администрации?
В..: Он был в этот момент руководителем администрации. А Лившиц был его заместителем, но он был суперактивным заместителем, и Валентин его как-то опасался. Ему нужен был какой-то человек, который давал бы ему советы, как относиться к тому, что делает Лившиц.
А.: И ты стал сначала не помощником президента, а помощником главы администрации?
В.: Да. Я вообще не хотел туда идти, мы несколько месяцев с ним обсуждали это. Одно из обсуждений у нас состоялось в Кремле, в первом корпусе, — это было ужасно. Это настолько неприятное место было — тишина, люди, которые говорят шепотом.
А.: Это был какой год?
В.: Самый конец 1997-го. До этого я к Кремлю никакого отношения не имел... Поэтому основную часть 90-х я прожил вне Кремля и абсолютно не представлял себе, что могу попасть туда на работу. Потом Валя меня все-таки уговорил: “Ты попробуй, если не понравится, всегда же можно уйти, это такая совсем внутренняя должность”. Сначала это было ужасно. У меня была депрессия. Меня там раздражало все: то, как люди между собой общаются, эти пустые коридоры, эти ковровые дорожки, эти телефоны, которые бьют током…
А.: Они били током, да.
В.: Уже когда этот телефон звонил, было противно, потому что ты знал, что ты его возьмешь, а он ударит тебя током. До сих пор не люблю эту спецсвязь… А потом, где-то через пару месяцев, втянулся, немножко понял содержание того, что происходит. Поскольку содержание было довольно интересным и все-таки масштабным, это было интересно. Я познакомился с людьми внутри Кремля и уже втянулся.
А.: После этого ты стал замглавы администрации?
В.: После этого была отставка правительства Черномырдина. Я работал помощником и об этой отставке узнал по телевизору, сидя в своем кабинете. То есть я настолько не имел никакого отношения к внутренней кухне.
А.: Понятно.
В.: Потом был дефолт, и после дефолта Лившиц ушел в отставку. И возникло тогда правительство Примакова, и Валентин мне говорит: “Я хочу тебя предложить Борису Николаевичу на место Лившица”. Этим он меня совсем расстроил, потому что это уже было серьезное втягивание в какие-то политические процессы, что меня как-то не очень тогда интересовало. У нас с Валентином возникла дискуссия на эту тему, пока формировалось это правительство. Потом он мне в какой-то момент говорит: “Слушай, ну хватит уже выпендриваться. Тут уже бог знает чего происходит, у нас правительство, которое почти целиком из коммунистов состоит. Уже надо работать, а у нас вакансия, у меня, кроме тебя, других вариантов нет — давай уже”. Это был конец сентября 1998 года, то есть меньше года, как я пришел в Кремль на работу. И я дал согласие. Он меня представил Борису Николаевичу, это была наша первая встреча. И таким образом я занял должность заместителя руководителя администрации президента по экономике. Я чувствовал себя довольно дискомфортно, потому что никогда не считал себя выдающимся экономистом, скорее каким-то практиком. И на фоне Лившица, который, конечно, реально был фигурой, мне казалось, что я совсем не про это. Но поскольку были сильные уговоры, я в конечном счете дал слабину и согласился. А дальше события пошли еще быстрее.
А.: Сколько ты успел пробыть замглавы администрации?
В.: Примерно полгода. Потому что под Новый год [7 декабря 1998 г.] ушел Валентин Юмашев. Руководителем администрации стал Николай Бордюжа, он одновременно был секретарем Совета безопасности. А в марте политическая ситуация обострилась, возникли проблемы со Скуратовым…
А.: И с 1999-го руководителем стал уже ты?
В.: Да. В общем, все кончилось тем, что в марте уже Бордюжа ушел в отставку. Меня позвал Борис Николаевич и предложил возглавить администрацию.
А.: Это ты не от Вали услышал, а от Бориса Николаевича?
В.: От Бориса Николаевича, а Валя уже был в этот момент в отставке. Он иногда в Кремле появлялся и исчезал куда-то, отдыхать ездил, чувствовал себя человеком свободным и предельно счастливым. Он, по-моему, всегда тяготился этой должностью. И тут на него свалилось счастье, и он им воспользовался.
А.: И сколько лет ты был главой администрации? Ты ушел после Ходорковского, в 2003-м, — четыре года, значит?
В.: Без малого четыре года. Так что в сумме около пяти лет в Кремле получается. Достаточно большой кусок жизни.
А.: Было бы интересно от тебя услышать, как работала администрация президента в конце 90-х. Насколько Борис Николаевич был вовлечен в работу? Насколько часто ты как глава администрации с ним встречался?
В.: Часто. Это всегда происходило по мере необходимости. Мне кажется, что и тогда такого не было, и сейчас нет, чтобы руководителю администрации нужно было пообщаться с президентом, а президент с ним не встречается. Я такого не помню.
А.: То есть у тебя был свободный доступ всегда?
В.: Ну да. Но я старался этим не злоупотреблять, естественно. Со всякой фигней не ходить к президенту...
А.: А кадровая политика? Подбор министров правительства? Насколько вы в этом активно участвовали? Бытовала такая мифологема, что на самом деле Волошин и Юмашев формируют всю власть. Как минимум до момента, когда Путин твердо взял рули управления в свои руки.
В.: Мне кажется, это все-таки иллюзия. Путин с первого момента, как стал президентом, твердо взял всю власть. И это абсолютно нормально. Что значит — ты влияешь на кадровые решения? В нашей системе координат есть два человека, которые определяют основную часть кадровых решений. Это президент прежде всего. И премьер. Вопрос — насколько они тебя слушают или не слушают.
А.: Мы тут с Валей Юмашевым имели длинную беседу, и Валя достаточно подробно рассказал о процессе выбора Владимира Владимировича преемником. Но сейчас много людей присваивают себе ведущие роли в назначении Путина. Вот недавно Сережа Пугачев дал интервью. Насколько я понимаю, ключевыми фигурами всегда был ты, Валентин с Таней и, в общем, всё. Остальное — это мифы. Влияние того же Березовского, которое он всячески рекламировал, было во многом мифическим. Я правильно понимаю?
В.: Абсолютно верно. В нашей системе координат, конечно, когда говорят о влиянии, составляют рейтинги влияния и так далее — на самом деле речь идет прежде всего о влиянии на президента. Поскольку президент — человек вполне работоспособный, разумный и энергичный…
А.: Борис Николаевич был до конца достаточно работоспособным? Ты считаешь, что он был в рабочем состоянии?
В.: Он был в рабочем состоянии. Да, он мог не приезжать на работу с утра до вечера, и иногда не каждый день. Но по всем важным вопросам он был досягаем. И основные решения, конечно же, он принимал сам. Когда кто-то рассказывает, что он что-то мог левой задней ногой решать, — такого в природе быть не могло. Что касается Бориса Абрамовича, то, конечно, это все было сильно преувеличено. Это миф. В мою бытность руководителем администрации — и даже замом — я не помню ни одного случая, чтобы Борис Николаевич встретился с Березовским.
А.: Да-да, Валя сказал, что была всего одна встреча в жизни. [Две встречи. – А.И.]
В.: Это было до моего прихода. Встреча, по-моему, продолжалась 10 минут, и Борис Николаевич всегда при упоминании фамилии Березовского как-то морщился.
А: А влияние Коржакова имело место?
В.: Коржаков — это человек, с которым я никогда в жизни не общался вообще. Мы с ним не пересекались.
А.: У тебя не было ощущения, что он влияет на Бориса Николаевича?
В.: Об этом я могу судить так же, как ты. Абсолютно снаружи. А внутри я этого не застал. Насколько понимаю, если и был пик влияния Березовского на какие-то процессы, то, наверное, он был связан с его союзом с Коржаковым в тот момент.
А.: То есть до выборов 1996 года.
В.: Да. А потом это держалось просто за счет мифов.
А.: То есть ты никакого давления от Березовского не испытывал?
В.: Нет, абсолютно нет.
А.: По поводу роли Пугачева Валя долго смеялся, на самом деле — над тем, что он якобы Путина назначил.
В: Я думаю, что это сейчас у Пугачева просто способ защиты, который ему посоветовали адвокаты.
А.: Безусловно, Владимир Владимирович Путин — человек очень самостоятельный, мало поддающийся влиянию. У тебя есть ощущение, что Борис Николаевич тоже был человек, мало подверженный влиянию?
В.: Мы все, наверное, как-то подвержены влиянию. Просто вопрос — может ли президент быть марионеткой? Конечно, не может. В этом смысле он никак не может быть подвержен влиянию. А если президент считает кого-то толковым, умным и пользуется его советами, — это тоже можно назвать каким-то влиянием, да, но речь ведь не об этом.
А.: Если я правильно понимаю, ты и Валя последние 10 месяцев были самыми близкими к Ельцину людьми.
В.: Наверное, да.
А.: И, в общем, Путин — тоже ваш выбор в конечном итоге. Как совет президенту.
В.: Тут трудно сказать. Я бы не пытался приватизировать эту доблесть выбора Владимира Владимировича Путина. На самом деле это, конечно, был выбор Ельцина.
А.: Валя говорит, что, возможно, с его подачи и с его совета Ельцин в какой-то момент обратил на него серьезное внимание.
В.: Может быть, не знаю. Мне кажется, Ельцин со многими людьми разговаривал, все это обсуждал, впитывал. Решение как-то вызревало. Наверное, это было сложно.
А.: Он с вами беседовал на тему будущего президента? Или он просто назвал в конце концов фигуру?
В.: На самом деле не было, конечно, такого совещания в Кремле: “А кто должен стать президентом? Вот ты, Иванов”. Впервые относительно официально при мне Борис Николаевич упомянул об этом в довольно забавной ситуации. Тогда приближались парламентские выборы и все занимались формированием каких-то предвыборных блоков, боролись за умы и сердца губернаторов. Формировалось “Отечество”, “Вся Россия”, потом происходило их объединение.
А.: Это лето 1999 года?
В.: Конкретно время, о котором я рассказываю, — это конец июля. И я занимался всеми этими процессами, в частности, общался с авторитетными губернаторами, с президентами республик. С Шаймиевым у меня были очень добрые человеческие отношения. Я все пытался как-то его сдвинуть: “Не надо блокироваться с Лужковым и Примаковым, давайте с нами”. Я пытался его как-то затащить в сторону блока с “Единством”, которое тогда тоже было в процессе формирования...
Так вот: у меня никак не получалось Шаймиева отговорить от того, чтобы “Вся Россия” вошла в единый блок с “Отечеством”. Поскольку это было важно, я периодически докладывал об этом президенту, и мы с ним обсуждали происходящее. В какой-то момент я ему говорю, что в очередной раз повстречался с Шаймиевым — и что-то, говорю, никак. Он, при всех наших замечательных отношениях, уклоняется. Понятно, что Кремль тогда смотрелся довольно слабо, и союзнические отношения с Кремлем никого особо не впечатляли. Казалось, что все это уже отыграно. Мы не смотрелись как центр силы, с которым надо дружить. Дружить же хотят с сильными. И мне Борис Николаевич говорит: “А давайте на троих повстречаемся? С Шаймиевым вместе порассуждаем про все это”. Назначает время. Как сейчас помню, это был субботний день. Говорит: “Приезжайте, в спокойной обстановке попьем чайку, порассуждаем”.
Я позвонил Шаймиеву, говорю: “Минтимер Шарипович, президент нас зовет втроем пообсуждать эту тему, насчет которой мы с вами много раз говорили”.
В назначенный день у нас встреча в Горках, и Ельцин как-то Шаймиеву пытается объяснить: “Давайте все-таки с нами, не надо в другие блоки — они смотрятся скорее как против нас”. Шаймиев ему говорит: “Это не против вас, мы все должны против коммунистов бороться, чтобы их не допустить к власти”.
А.: Как-то уползает…
В.: Ельцин его пытается за руку схватить, а Шаймиев, как мудрый политик, элегантно так уходит, зигзагом. Какой-то вялый разговор 5 минут, 10, 15, 20, и что-то все никак… В какой-то момент Ельцин, смотрю, начинает злиться — потому что не получается. Злится — и, смотрю, сосредоточенно что-то про себя думает, думает, думает, думает. А Шаймиев что-то говорит. А он, по-моему, даже не очень внимательно слушал. Подумал, потом прервал его и говорит: “Минтимер Шарипович, ну давайте я вам сейчас скажу одну вещь, но только между нами. А вы мудрый человек, и дальше поступайте как хотите”. Итак, это говорит Борис Николаевич в конце июля 1999 года. “Через какое-то время я отправлю в отставку правительство Степашина, и премьер-министром России станет Владимир Владимирович Путин. А потом он станет президентом Российской Федерации. В общем, это все, что я хотел вам сказать”, — говорит, вставая, Борис Николаевич. “Я желаю вам успехов, Минтимер Шарипович”. — Жмет ему руку, разворачивается и уходит.
А.: Для тебя это была новость на тот момент или ты уже понимал про Путина?
В.: Я понимал, что Ельцин размышляет на эту тему.
А.: Но так определенно не слышал до этого?
В.: Ну да. И вообще он сказал об этом человеку, с которым у меня были хорошие отношения, но все-таки я оставался как-то снаружи. Шаймиев был этим абсолютно обескуражен. Мы с ним вышли из деревянного дома в Горках на круг, который перед подъездом, он меня взял под руку, говорит: “Давайте погуляем, Александр Стальевич”. Я говорю: “Ну, давайте, Минтимер Шарипович”. — “Я очень хорошо отношусь к Владимиру Владимировичу, но он же никому не известен, такого быть не может! Как же так — премьер-министром, потом президентом — да быть такого не может! Я очень хорошо отношусь к Владимиру Владимировичу, хорошо отношусь к Борису Николаевичу, но не может же такого быть!” Я говорю: “Ну, история рассудит — может такое быть или нет. Президент сказал вам о своих политических намерениях, поделился с вами конфиденциально. А там жизнь покажет, что получится”.
А.: Это повлияло на дальнейшее поведение Шаймиева?
В.: В тот момент не очень. Он, мне кажется, до конца не поверил. Он, наверное, поверил, что могут правительство в отставку отправить и назначить Путина премьером. А во все остальное не очень
верилось.
А.: Давай вернемся на секунду назад. Ты сказал, что Кремль перестал быть центром силы — почему? Почему в этот момент власть так легко, казалось, как спелая груша, падала к ногам Примакова и Лужкова? Примаков шел в президенты, а Лужков бы тогда премьером стал, наверное?
В.: Ну, наверное, да… Хотя у них там между собой тоже все было не настолько просто, как мне кажется. Но амбиции были такие. В то время они могли об этом договориться, наверное. Что, я думаю, было бы довольно скверно для страны.
А.: Давай сначала про центр силы, а потом персонально.
В.: Я не застал период сильного Кремля. Процесс ослабевания произошел до меня. Поэтому мне трудно объяснить истоки этого процесса. Я думаю, что сила Кремля — это некое отражение силы президента. Поэтому если президент не очень популярен, рейтинг поддержки 4 или 5 процентов, то администрации в этих условиях, конечно, трудно работать. Наверное, это не потому, что люди плохо работали, и администрация оказалась слабой. Но мне кажется, что чего еще не хватало — это какого-то куража. Даже с 4 процентами популярности в нашей системе координат президент — это такая сила. Просто ею надо пользоваться. Помню, как с трудом переламывал настроения в администрации. Когда я вернулся от Бориса Николаевича с указом о собственном назначении, Борис Николаевич не очень хорошо себя чувствовал, и, в общем, мне, как в том анекдоте, — дали пистолет и крутись как хочешь. Во-первых, прежде чем это все выдать в эфир, мне надо было сообщить каким-то ключевым людям, чтобы они об этом узнали не по телевизору. Обычно о крупных перестановках сообщает президент, но Борис Николаевич этого не сделал. Я позвонил Строеву, я позвонил Селезневу, я им сказал, что скоро выйдет указ, Борис Николаевич меня назначил руководителем администрации. Это выглядело довольно глупо, но я был вынужден это делать, потому что нельзя же обижать людей, чтобы они из телевизора это узнавали. Потом я позвонил Евгению Максимовичу Примакову, который был премьер-министром, тоже об этом сообщил. Евгений Максимович мне честно сказал, что он очень расстроен этим назначением. Примаков хорошо относился к Бордюже, который на самом деле реально был и остается достойным человеком. Примакову он очень нравился, а я ему не нравился, и еще у нас разные позиции обнаружились, когда я был замом по экономике.
А.: Да, я понимаю, у него была другая философия жизни.
В.: Все было по-другому. Я Примакову был неприятен, он мне честно сказал, что расстроен этим назначением. “Ну, ничего, — говорит, — будем работать”. Лужкову, кстати, я тоже позвонил. Но когда я вернулся в администрацию с этим указом и собрал замов, с которыми у меня были очень добрые отношения, большинство замов сказали: “Саша, ты, конечно, полный идиот. Мы к тебе очень хорошо относимся, но ты полный идиот, что согласился. Потому что смотри, куда все это катится. Ты что?” Это мне сказали мои замы. И с такими вот настроениями я приступил к работе.
А.: Путин в этот момент уже был в ФСБ или в Совете безопасности, или одновременно там и там?
В.: Я уже тайминг точный не помню, но с разницей в несколько дней с моим назначением Путин стал секретарем Совбеза [Волошин возглавил администрацию президента 19 марта 1999 г. Путин стал секретарем Совета безопасности 29 марта 1999 г.]. После ухода Бордюжи обнаружились две вакансии: он совмещал две должности — и секретарь Совбеза, и руководитель администрации. Руководителем администрации стал я, секретарем Совбеза стал Путин. И по совместительству директором ФСБ. До этого он был только директором ФСБ. Вот так оно и произошло. Но все мои замы, конечно, считали, что я идиот, раз согласился на назначение, и с этим приходилось работать. Надо было в людей вселять уверенность в собственных силах и переламывать это настроение. На это ушли месяцы. А как к этому пришло — трудно сказать и трудно кого-то винить.
А.: В общем, это не наша функция — обвинять… По поводу Путина: есть легенда, что выбор Путина во многом основывался именно на том, что власть была слабой. Власть себя чувствует слабой — значит, нужно человека из силовых структур, который эту власть укрепит и даст гарантии уходящей власти, что с ней все будет нормально. Насколько это так? Насколько фигура человека из ФСБ была естественной именно для такой слабой власти?
В.: Не думаю, что специально кто-то искал человека из ФСБ. И мне кажется, тот же Борис Николаевич или кто-то другой меньше всего думали о каких-то гарантиях. Но если бы наши оппоненты, Примаков с Лужковым, пришли к власти, я думаю, нас бы порвали в клочья.
А.: Это безусловно. Дело даже не в том, что вас бы порвали в клочья, — я думаю, что порвали бы в клочья значительно большее число объектов, потому что жизненная философия Лужкова и Примакова разная. Примаков был глубоко советский человек, внутренне враждебный и не доверяющий бизнесу и, в общем, вполне естественно взявший Маслюкова на пост первого зама. Он был прагматичный и разумный человек, но эти глубокие советские инстинкты были в нем заложены. Лужков — совершенно другой тип. Он вполне авторитарного типа корпоративный капиталист, и была бы такая система, как в Москве: что-то было нарезано, у каждого своя делянка, все зарабатывают деньги.
В.: Да-да-да. Это была его московская модель.
А.: И поэтому я думаю, что они вместе бы не ужились.
В.: Конфликт был бы.
А.: К тому же Евгений Максимович был человек совсем не коррумпированный. Было бы жестко, и была бы просто смена общественно-политической модели. Поэтому вот глядя назад, при всем сложном отношении к тому, что сейчас происходит, безусловно, Примаков — это была большая угроза завоеваниям 90-х.
В.: Абсолютно согласен.
А.: Другое дело, что наряду с Путиным рассматривались другие варианты, насколько я понял из рассказа Вали. В какой-то момент Игорь Иванов серьезно рассматривался Борисом Николаевичем в качестве президента, например.
В.: Мне известно, что он рассматривался, но мне не кажется, что это вариант, о котором Борис Николаевич всерьез думал.
А.: А о ком думал, как ты считаешь?
В.: Я думаю, в какой-то момент он думал о Степашине. В какой-то момент он думал об Аксененко, очевидно. Но ведь что значит — “президент выбрал”? Если у президента популярность 60 или 80 процентов, он может кого-то выбрать и привести к власти за счет своего политического ресурса. А если у президента 4 процента популярности, то тот, кого он выбрал, — это такой условный выбор. Этот человек должен сам всего добиться, да? Должен пойти на выборы. Стать популярным. Поэтому этот выбор такой специфический. Этот выбор означает — дать возможность. Я не думаю, что для Ельцина самым привлекательным было то, что Путин был сотрудником ФСБ. Это, наверное, был по-любому полезный опыт, но он еще и был вторым лицом в пятимиллионном городе, ответственным за экономику. Причем при первом лице, которое не очень было погружено в текучку. Поэтому он реально был менеджером большого города.
А.: А Ельцин это хорошо понимал, это он знал.
В.: Ельцин это отлично понимал, и я помню, как он сам об этом говорил. Ну согласись, это серьезный аргумент.
А.: Безусловно.
В.: И то, что он понимал силовые структуры, — это тоже полезный опыт, а ты не забудь, что в то время у нас, по сути, шла гражданская война в Чечне. Из этого надо было как-то выбираться. И это тоже серьезный аргумент. Ну, плюс человек не коррумпированный, честный, работящий. Вот оно все в сумме и сложилось. Но я не думаю, что выбор был связан с тем, что это человек из ФСБ, который даст гарантии.
А.: Я очень хорошо помню эти дни смены правительства, потому что случайно оказался к этому как-то причастен. Ты ведь знаешь, что тогда олигархи устроили встречу для обсуждения кандидатуры Путина и меня делегировали уговаривать Путина отказаться от этого дела. Ты знаешь эту историю?
В.: Да, наверное.
А.: В отставке Степашина и обсуждении премьера вы участвовали? Ты и Валентин Борисович?
В.: Да.
А.: То есть вы Путина поддерживали, потому что считали, что это правильное решение?
В.: Я считал и считаю, что это абсолютно правильное решение. Мне кажется, Путин — человек, абсолютно адекватный времени. Он в чем-то прогрессивный, в чем-то консервативный…
А.: А в чем была в тот момент самая главная слабость Степашина? Лояльность Примакову и Лужкову, неготовность бороться за завоевания нового капитализма?
В.: Трудно сказать. Мне кажется, он человек хороший и содержательный, но Ельцин в нем не чувствовал какой-то силы бороться, потому что надо было бороться. И на самом деле, к сожалению для Сергея, его оппоненты в лице того же Примакова и Лужкова так же его оценивали. В какой-то момент стали обсуждать ситуацию с Лужковым, и одна из ранних идей была: давайте на базе “Отечества” сделаем что-то совместное. Если вы говорите, что вы не с нами боретесь, а против угрозы коммунистов, — вот есть премьер-министр Степашин, включите его лидером в список. Если действующий премьер-министр — лидер победившей партии, он сохраняет пост премьер-министра. Эти ребята между собой посоветовались и сказали: “Мы готовы его включить, но на 7–10-е место”.
А.: “Мы не видим его первым номером”.
В.: Да. Мы не видим его как лидера этого движения. И Ельцин, видимо, как-то тоже все это считывал, он не видел у Сергея такого потенциала. Если бы ситуация была мирная, спокойная, у него было бы гораздо больше шансов. Но ситуация была драматичная, реально была война.
А.: Ты сейчас в полной мере развенчиваешь миф о том, что группа в составе Волошина и Юмашева с участием Абрамовича назначила Путина. Из того, что ты сейчас говоришь, видно, что это совершенно не так.
В.: Нет, ну правда, — это глупость. Да и вообще, ты вспомни расклад. Президент Ельцин назначил премьером Путина, у которого собственного политического потенциала не было. Потенциал Ельцина заключался в 4 процентах. Ну да, ты председатель правительства, но из чего вытекает, что ты должен стать президентом? Ты же должен сначала стать политиком и завоевать мозги людей.
А.: Да, конечно.
В.: Вот, допустим, было два отставных премьера, скорее либерально-демократической направленности, — на Украине и в России. На Украине это был Ющенко, а в России был Касьянов. И Ющенко, чем больше с ним власть боролась, тем больше набирал популярность. В конце концов он и выборы выиграл. А Михаил Касьянов из другого теста сделан. Он ушел в отставку и никакой популярности на этом не заработал. Борется с режимом, а популярность не растет, не растет и не растет. Причем на Украине было все то же самое: никакой телевизионной трибуны не было у опального Ющенко, и чего только с ним не делали… А у него популярность все только росла, росла и росла. Он — такое политическое животное, Ющенко. А Касьянов — не политическое животное. Он технократ, и ему этого Бог не дал. Вот Ельцин разглядел в Путине по каким-то мелким признакам, будучи человеком, безусловно, политически проницательным, что тому Бог дал.
А.: А Ельцин с Путиным много общался до назначения премьером?
В.: Общался, конечно. Должность директора ФСБ предполагает. Ну и до этого он все-таки был замом руководителя администрации, Контрольное управление курировал, территории курировал. То есть поводов общаться у них на протяжении всего этого периода было много. Потом он стал директором ФСБ, потом он стал секретарем Совбеза — это еще более частое общение.
М.Зыгарь, Газпром. Новое русское оружие, 2008:
В ходе борьбы с бунтующим прокурором Кремль поручил разобраться в деталях дела (а именно, изучить видеокассету, на которой генпрокурор был заснят с проститутками) специальной комиссии. В нее вошли глава МВД Сергей Степашин и глава ФСБ Владимир Путин. Когда они докладывали о результатах президенту, было заметно, что интеллигентный Степашин краснеет, смущается и запинается, а Путину было все равно – он говорил о приключениях генпрокурора уверенно и с легкой усмешкой. Как вспоминал потом министр печати Михаил Лесин, именно тогда глава администрации президента Александр Волошин впервые спросил: «Как ты думаешь, а Путин может стать президентом?»
О.Мороз. Почему он выбрал Путина, 2008:
О том, что преемником выбран Путин, на первом этапе знали лишь пятеро: помимо Ельцина Волошин, Дьяченко, Юмашев и, с какого-то момента, сам Путин. За пределы этой пятерки информация долго не выходила.
...в начале августа Чубайс попросил Волошина и Юмашева о срочной встрече. Эта встреча состоялась на даче у Волошина. Глава президентской администрации подтвердил, что Степашин будет уволен, а на его место назначен Путин.
Чубайс был по-прежнему категорически против.
Как можно снимать Степашина, который набирает рейтинг, завоевывает позиции в Думе, в Совете Федерации! говорил Анатолий Борисович. К тому же это просто свинство по отношению к Степашину... Наконец, такая вот частая смена премьеров губительна для власти.
Еще один аргумент Чубайса: пока Степашин остается премьером и котируется на пост президента, он в какой-то степени сдерживает Примакова (Примаков и Степашин друзья, и Евгению Максимовичу трудно будет выступить против Сергея Вадимовича). Но как только Степашин уйдет, у Примакова будут развязаны руки. Чубайс был абсолютно уверен, что Примаков и Лужков объединятся в своем рывке на вершину власти, и этот тандем Кремлю не удастся остановить, особенно при помощи такой никому не известной фигуры, как Путин: у Лужкова большие деньги, а Примаков "политический тяжеловес".
На эти аргументы Волошин отвечал, что считает Степашина слабым, и доверять ему страну безответственно.
Хозяин дома предложил такой вариант: если Борис Николаевич откажется снимать Степашина и назначать Путина, он, Волошин, попросит президента об отставке и предложит, чтобы администрацию вновь возглавил Чубайс, и пусть они дальше вдвоем Ельцин и Чубайс отвечают за происходящее.
Чубайс согласился на такой вариант.
Весь этот разговор Волошин на следующий день передал Ельцину. Как и обещал, попросил президента в случае, если он согласится с Чубайсом, отпустить его, Волошина, в отставку и чтобы уже Чубайс, как близкий к Степашину человек, возглавлял президентскую администрацию до новых президентских выборов.
Ельцин выслушал Волошина, ничего не сказал и вскоре снял Степашина с работы.
Г.Павловский в интервью И.Крастеву, 4 июля 2018 г.:
Еще не было правила вычеркивать любого, кто «воюет против президента». Его введет Александр Волошин в 1999 году. В дни смертной рубки избирательной кампании родилось правило: «чужим» — никаких интервью, их не звать на «наши» телеканалы. Со временем из этого невинного правила вырастет телецензура «управляемой демократии».
А.Волошин в интервью П.Авену. Время Березовского, М., 2017:
В.: ...на работу в администрацию меня позвал на должность помощника руководителя Валентин Юмашев.
А.: А с ним ты как познакомился? Через Борю?
В.: Нет, не через Борю. В компании мы с ним познакомились. Честно говоря, уже не помню. Потом несколько раз встречались — он интересовался экономикой. Когда он меня звал, основной мотив у него был такой: там работал Александр Лившиц, он был заместителем руководителя администрации президента по экономике. Он был жутко активный человек, постоянно писал проекты каких-то указов президента, постановлений, законов. Валя Юмашев в экономике разбирался слабо и, наверное, и сейчас не сильно в ней разбирается. Это никогда не было его профессиональной работой, и образования у него такого не было. Он себя ощущал как-то некомфортно в свете этой большой активности Лившица.
А.: Валя уже был в администрации?
В..: Он был в этот момент руководителем администрации. А Лившиц был его заместителем, но он был суперактивным заместителем, и Валентин его как-то опасался. Ему нужен был какой-то человек, который давал бы ему советы, как относиться к тому, что делает Лившиц.
А.: И ты стал сначала не помощником президента, а помощником главы администрации?
В.: Да. Я вообще не хотел туда идти, мы несколько месяцев с ним обсуждали это. Одно из обсуждений у нас состоялось в Кремле, в первом корпусе, — это было ужасно. Это настолько неприятное место было — тишина, люди, которые говорят шепотом.
А.: Это был какой год?
В.: Самый конец 1997-го. До этого я к Кремлю никакого отношения не имел... Поэтому основную часть 90-х я прожил вне Кремля и абсолютно не представлял себе, что могу попасть туда на работу. Потом Валя меня все-таки уговорил: “Ты попробуй, если не понравится, всегда же можно уйти, это такая совсем внутренняя должность”. Сначала это было ужасно. У меня была депрессия. Меня там раздражало все: то, как люди между собой общаются, эти пустые коридоры, эти ковровые дорожки, эти телефоны, которые бьют током…
А.: Они били током, да.
В.: Уже когда этот телефон звонил, было противно, потому что ты знал, что ты его возьмешь, а он ударит тебя током. До сих пор не люблю эту спецсвязь… А потом, где-то через пару месяцев, втянулся, немножко понял содержание того, что происходит. Поскольку содержание было довольно интересным и все-таки масштабным, это было интересно. Я познакомился с людьми внутри Кремля и уже втянулся.
А.: После этого ты стал замглавы администрации?
В.: После этого была отставка правительства Черномырдина. Я работал помощником и об этой отставке узнал по телевизору, сидя в своем кабинете. То есть я настолько не имел никакого отношения к внутренней кухне.
А.: Понятно.
В.: Потом был дефолт, и после дефолта Лившиц ушел в отставку. И возникло тогда правительство Примакова, и Валентин мне говорит: “Я хочу тебя предложить Борису Николаевичу на место Лившица”. Этим он меня совсем расстроил, потому что это уже было серьезное втягивание в какие-то политические процессы, что меня как-то не очень тогда интересовало. У нас с Валентином возникла дискуссия на эту тему, пока формировалось это правительство. Потом он мне в какой-то момент говорит: “Слушай, ну хватит уже выпендриваться. Тут уже бог знает чего происходит, у нас правительство, которое почти целиком из коммунистов состоит. Уже надо работать, а у нас вакансия, у меня, кроме тебя, других вариантов нет — давай уже”. Это был конец сентября 1998 года, то есть меньше года, как я пришел в Кремль на работу. И я дал согласие. Он меня представил Борису Николаевичу, это была наша первая встреча. И таким образом я занял должность заместителя руководителя администрации президента по экономике. Я чувствовал себя довольно дискомфортно, потому что никогда не считал себя выдающимся экономистом, скорее каким-то практиком. И на фоне Лившица, который, конечно, реально был фигурой, мне казалось, что я совсем не про это. Но поскольку были сильные уговоры, я в конечном счете дал слабину и согласился. А дальше события пошли еще быстрее.
А.: Сколько ты успел пробыть замглавы администрации?
В.: Примерно полгода. Потому что под Новый год [7 декабря 1998 г.] ушел Валентин Юмашев. Руководителем администрации стал Николай Бордюжа, он одновременно был секретарем Совета безопасности. А в марте политическая ситуация обострилась, возникли проблемы со Скуратовым…
А.: И с 1999-го руководителем стал уже ты?
В.: Да. В общем, все кончилось тем, что в марте уже Бордюжа ушел в отставку. Меня позвал Борис Николаевич и предложил возглавить администрацию.
А.: Это ты не от Вали услышал, а от Бориса Николаевича?
В.: От Бориса Николаевича, а Валя уже был в этот момент в отставке. Он иногда в Кремле появлялся и исчезал куда-то, отдыхать ездил, чувствовал себя человеком свободным и предельно счастливым. Он, по-моему, всегда тяготился этой должностью. И тут на него свалилось счастье, и он им воспользовался.
А.: И сколько лет ты был главой администрации? Ты ушел после Ходорковского, в 2003-м, — четыре года, значит?
В.: Без малого четыре года. Так что в сумме около пяти лет в Кремле получается. Достаточно большой кусок жизни.
А.: Было бы интересно от тебя услышать, как работала администрация президента в конце 90-х. Насколько Борис Николаевич был вовлечен в работу? Насколько часто ты как глава администрации с ним встречался?
В.: Часто. Это всегда происходило по мере необходимости. Мне кажется, что и тогда такого не было, и сейчас нет, чтобы руководителю администрации нужно было пообщаться с президентом, а президент с ним не встречается. Я такого не помню.
А.: То есть у тебя был свободный доступ всегда?
В.: Ну да. Но я старался этим не злоупотреблять, естественно. Со всякой фигней не ходить к президенту...
А.: А кадровая политика? Подбор министров правительства? Насколько вы в этом активно участвовали? Бытовала такая мифологема, что на самом деле Волошин и Юмашев формируют всю власть. Как минимум до момента, когда Путин твердо взял рули управления в свои руки.
В.: Мне кажется, это все-таки иллюзия. Путин с первого момента, как стал президентом, твердо взял всю власть. И это абсолютно нормально. Что значит — ты влияешь на кадровые решения? В нашей системе координат есть два человека, которые определяют основную часть кадровых решений. Это президент прежде всего. И премьер. Вопрос — насколько они тебя слушают или не слушают.
А.: Мы тут с Валей Юмашевым имели длинную беседу, и Валя достаточно подробно рассказал о процессе выбора Владимира Владимировича преемником. Но сейчас много людей присваивают себе ведущие роли в назначении Путина. Вот недавно Сережа Пугачев дал интервью. Насколько я понимаю, ключевыми фигурами всегда был ты, Валентин с Таней и, в общем, всё. Остальное — это мифы. Влияние того же Березовского, которое он всячески рекламировал, было во многом мифическим. Я правильно понимаю?
В.: Абсолютно верно. В нашей системе координат, конечно, когда говорят о влиянии, составляют рейтинги влияния и так далее — на самом деле речь идет прежде всего о влиянии на президента. Поскольку президент — человек вполне работоспособный, разумный и энергичный…
А.: Борис Николаевич был до конца достаточно работоспособным? Ты считаешь, что он был в рабочем состоянии?
В.: Он был в рабочем состоянии. Да, он мог не приезжать на работу с утра до вечера, и иногда не каждый день. Но по всем важным вопросам он был досягаем. И основные решения, конечно же, он принимал сам. Когда кто-то рассказывает, что он что-то мог левой задней ногой решать, — такого в природе быть не могло. Что касается Бориса Абрамовича, то, конечно, это все было сильно преувеличено. Это миф. В мою бытность руководителем администрации — и даже замом — я не помню ни одного случая, чтобы Борис Николаевич встретился с Березовским.
А.: Да-да, Валя сказал, что была всего одна встреча в жизни. [Две встречи. – А.И.]
В.: Это было до моего прихода. Встреча, по-моему, продолжалась 10 минут, и Борис Николаевич всегда при упоминании фамилии Березовского как-то морщился.
А: А влияние Коржакова имело место?
В.: Коржаков — это человек, с которым я никогда в жизни не общался вообще. Мы с ним не пересекались.
А.: У тебя не было ощущения, что он влияет на Бориса Николаевича?
В.: Об этом я могу судить так же, как ты. Абсолютно снаружи. А внутри я этого не застал. Насколько понимаю, если и был пик влияния Березовского на какие-то процессы, то, наверное, он был связан с его союзом с Коржаковым в тот момент.
А.: То есть до выборов 1996 года.
В.: Да. А потом это держалось просто за счет мифов.
А.: То есть ты никакого давления от Березовского не испытывал?
В.: Нет, абсолютно нет.
А.: По поводу роли Пугачева Валя долго смеялся, на самом деле — над тем, что он якобы Путина назначил.
В: Я думаю, что это сейчас у Пугачева просто способ защиты, который ему посоветовали адвокаты.
А.: Безусловно, Владимир Владимирович Путин — человек очень самостоятельный, мало поддающийся влиянию. У тебя есть ощущение, что Борис Николаевич тоже был человек, мало подверженный влиянию?
В.: Мы все, наверное, как-то подвержены влиянию. Просто вопрос — может ли президент быть марионеткой? Конечно, не может. В этом смысле он никак не может быть подвержен влиянию. А если президент считает кого-то толковым, умным и пользуется его советами, — это тоже можно назвать каким-то влиянием, да, но речь ведь не об этом.
А.: Если я правильно понимаю, ты и Валя последние 10 месяцев были самыми близкими к Ельцину людьми.
В.: Наверное, да.
А.: И, в общем, Путин — тоже ваш выбор в конечном итоге. Как совет президенту.
В.: Тут трудно сказать. Я бы не пытался приватизировать эту доблесть выбора Владимира Владимировича Путина. На самом деле это, конечно, был выбор Ельцина.
А.: Валя говорит, что, возможно, с его подачи и с его совета Ельцин в какой-то момент обратил на него серьезное внимание.
В.: Может быть, не знаю. Мне кажется, Ельцин со многими людьми разговаривал, все это обсуждал, впитывал. Решение как-то вызревало. Наверное, это было сложно.
А.: Он с вами беседовал на тему будущего президента? Или он просто назвал в конце концов фигуру?
В.: На самом деле не было, конечно, такого совещания в Кремле: “А кто должен стать президентом? Вот ты, Иванов”. Впервые относительно официально при мне Борис Николаевич упомянул об этом в довольно забавной ситуации. Тогда приближались парламентские выборы и все занимались формированием каких-то предвыборных блоков, боролись за умы и сердца губернаторов. Формировалось “Отечество”, “Вся Россия”, потом происходило их объединение.
А.: Это лето 1999 года?
В.: Конкретно время, о котором я рассказываю, — это конец июля. И я занимался всеми этими процессами, в частности, общался с авторитетными губернаторами, с президентами республик. С Шаймиевым у меня были очень добрые человеческие отношения. Я все пытался как-то его сдвинуть: “Не надо блокироваться с Лужковым и Примаковым, давайте с нами”. Я пытался его как-то затащить в сторону блока с “Единством”, которое тогда тоже было в процессе формирования...
Так вот: у меня никак не получалось Шаймиева отговорить от того, чтобы “Вся Россия” вошла в единый блок с “Отечеством”. Поскольку это было важно, я периодически докладывал об этом президенту, и мы с ним обсуждали происходящее. В какой-то момент я ему говорю, что в очередной раз повстречался с Шаймиевым — и что-то, говорю, никак. Он, при всех наших замечательных отношениях, уклоняется. Понятно, что Кремль тогда смотрелся довольно слабо, и союзнические отношения с Кремлем никого особо не впечатляли. Казалось, что все это уже отыграно. Мы не смотрелись как центр силы, с которым надо дружить. Дружить же хотят с сильными. И мне Борис Николаевич говорит: “А давайте на троих повстречаемся? С Шаймиевым вместе порассуждаем про все это”. Назначает время. Как сейчас помню, это был субботний день. Говорит: “Приезжайте, в спокойной обстановке попьем чайку, порассуждаем”.
Я позвонил Шаймиеву, говорю: “Минтимер Шарипович, президент нас зовет втроем пообсуждать эту тему, насчет которой мы с вами много раз говорили”.
В назначенный день у нас встреча в Горках, и Ельцин как-то Шаймиеву пытается объяснить: “Давайте все-таки с нами, не надо в другие блоки — они смотрятся скорее как против нас”. Шаймиев ему говорит: “Это не против вас, мы все должны против коммунистов бороться, чтобы их не допустить к власти”.
А.: Как-то уползает…
В.: Ельцин его пытается за руку схватить, а Шаймиев, как мудрый политик, элегантно так уходит, зигзагом. Какой-то вялый разговор 5 минут, 10, 15, 20, и что-то все никак… В какой-то момент Ельцин, смотрю, начинает злиться — потому что не получается. Злится — и, смотрю, сосредоточенно что-то про себя думает, думает, думает, думает. А Шаймиев что-то говорит. А он, по-моему, даже не очень внимательно слушал. Подумал, потом прервал его и говорит: “Минтимер Шарипович, ну давайте я вам сейчас скажу одну вещь, но только между нами. А вы мудрый человек, и дальше поступайте как хотите”. Итак, это говорит Борис Николаевич в конце июля 1999 года. “Через какое-то время я отправлю в отставку правительство Степашина, и премьер-министром России станет Владимир Владимирович Путин. А потом он станет президентом Российской Федерации. В общем, это все, что я хотел вам сказать”, — говорит, вставая, Борис Николаевич. “Я желаю вам успехов, Минтимер Шарипович”. — Жмет ему руку, разворачивается и уходит.
А.: Для тебя это была новость на тот момент или ты уже понимал про Путина?
В.: Я понимал, что Ельцин размышляет на эту тему.
А.: Но так определенно не слышал до этого?
В.: Ну да. И вообще он сказал об этом человеку, с которым у меня были хорошие отношения, но все-таки я оставался как-то снаружи. Шаймиев был этим абсолютно обескуражен. Мы с ним вышли из деревянного дома в Горках на круг, который перед подъездом, он меня взял под руку, говорит: “Давайте погуляем, Александр Стальевич”. Я говорю: “Ну, давайте, Минтимер Шарипович”. — “Я очень хорошо отношусь к Владимиру Владимировичу, но он же никому не известен, такого быть не может! Как же так — премьер-министром, потом президентом — да быть такого не может! Я очень хорошо отношусь к Владимиру Владимировичу, хорошо отношусь к Борису Николаевичу, но не может же такого быть!” Я говорю: “Ну, история рассудит — может такое быть или нет. Президент сказал вам о своих политических намерениях, поделился с вами конфиденциально. А там жизнь покажет, что получится”.
А.: Это повлияло на дальнейшее поведение Шаймиева?
В.: В тот момент не очень. Он, мне кажется, до конца не поверил. Он, наверное, поверил, что могут правительство в отставку отправить и назначить Путина премьером. А во все остальное не очень
верилось.
А.: Давай вернемся на секунду назад. Ты сказал, что Кремль перестал быть центром силы — почему? Почему в этот момент власть так легко, казалось, как спелая груша, падала к ногам Примакова и Лужкова? Примаков шел в президенты, а Лужков бы тогда премьером стал, наверное?
В.: Ну, наверное, да… Хотя у них там между собой тоже все было не настолько просто, как мне кажется. Но амбиции были такие. В то время они могли об этом договориться, наверное. Что, я думаю, было бы довольно скверно для страны.
А.: Давай сначала про центр силы, а потом персонально.
В.: Я не застал период сильного Кремля. Процесс ослабевания произошел до меня. Поэтому мне трудно объяснить истоки этого процесса. Я думаю, что сила Кремля — это некое отражение силы президента. Поэтому если президент не очень популярен, рейтинг поддержки 4 или 5 процентов, то администрации в этих условиях, конечно, трудно работать. Наверное, это не потому, что люди плохо работали, и администрация оказалась слабой. Но мне кажется, что чего еще не хватало — это какого-то куража. Даже с 4 процентами популярности в нашей системе координат президент — это такая сила. Просто ею надо пользоваться. Помню, как с трудом переламывал настроения в администрации. Когда я вернулся от Бориса Николаевича с указом о собственном назначении, Борис Николаевич не очень хорошо себя чувствовал, и, в общем, мне, как в том анекдоте, — дали пистолет и крутись как хочешь. Во-первых, прежде чем это все выдать в эфир, мне надо было сообщить каким-то ключевым людям, чтобы они об этом узнали не по телевизору. Обычно о крупных перестановках сообщает президент, но Борис Николаевич этого не сделал. Я позвонил Строеву, я позвонил Селезневу, я им сказал, что скоро выйдет указ, Борис Николаевич меня назначил руководителем администрации. Это выглядело довольно глупо, но я был вынужден это делать, потому что нельзя же обижать людей, чтобы они из телевизора это узнавали. Потом я позвонил Евгению Максимовичу Примакову, который был премьер-министром, тоже об этом сообщил. Евгений Максимович мне честно сказал, что он очень расстроен этим назначением. Примаков хорошо относился к Бордюже, который на самом деле реально был и остается достойным человеком. Примакову он очень нравился, а я ему не нравился, и еще у нас разные позиции обнаружились, когда я был замом по экономике.
А.: Да, я понимаю, у него была другая философия жизни.
В.: Все было по-другому. Я Примакову был неприятен, он мне честно сказал, что расстроен этим назначением. “Ну, ничего, — говорит, — будем работать”. Лужкову, кстати, я тоже позвонил. Но когда я вернулся в администрацию с этим указом и собрал замов, с которыми у меня были очень добрые отношения, большинство замов сказали: “Саша, ты, конечно, полный идиот. Мы к тебе очень хорошо относимся, но ты полный идиот, что согласился. Потому что смотри, куда все это катится. Ты что?” Это мне сказали мои замы. И с такими вот настроениями я приступил к работе.
А.: Путин в этот момент уже был в ФСБ или в Совете безопасности, или одновременно там и там?
В.: Я уже тайминг точный не помню, но с разницей в несколько дней с моим назначением Путин стал секретарем Совбеза [Волошин возглавил администрацию президента 19 марта 1999 г. Путин стал секретарем Совета безопасности 29 марта 1999 г.]. После ухода Бордюжи обнаружились две вакансии: он совмещал две должности — и секретарь Совбеза, и руководитель администрации. Руководителем администрации стал я, секретарем Совбеза стал Путин. И по совместительству директором ФСБ. До этого он был только директором ФСБ. Вот так оно и произошло. Но все мои замы, конечно, считали, что я идиот, раз согласился на назначение, и с этим приходилось работать. Надо было в людей вселять уверенность в собственных силах и переламывать это настроение. На это ушли месяцы. А как к этому пришло — трудно сказать и трудно кого-то винить.
А.: В общем, это не наша функция — обвинять… По поводу Путина: есть легенда, что выбор Путина во многом основывался именно на том, что власть была слабой. Власть себя чувствует слабой — значит, нужно человека из силовых структур, который эту власть укрепит и даст гарантии уходящей власти, что с ней все будет нормально. Насколько это так? Насколько фигура человека из ФСБ была естественной именно для такой слабой власти?
В.: Не думаю, что специально кто-то искал человека из ФСБ. И мне кажется, тот же Борис Николаевич или кто-то другой меньше всего думали о каких-то гарантиях. Но если бы наши оппоненты, Примаков с Лужковым, пришли к власти, я думаю, нас бы порвали в клочья.
А.: Это безусловно. Дело даже не в том, что вас бы порвали в клочья, — я думаю, что порвали бы в клочья значительно большее число объектов, потому что жизненная философия Лужкова и Примакова разная. Примаков был глубоко советский человек, внутренне враждебный и не доверяющий бизнесу и, в общем, вполне естественно взявший Маслюкова на пост первого зама. Он был прагматичный и разумный человек, но эти глубокие советские инстинкты были в нем заложены. Лужков — совершенно другой тип. Он вполне авторитарного типа корпоративный капиталист, и была бы такая система, как в Москве: что-то было нарезано, у каждого своя делянка, все зарабатывают деньги.
В.: Да-да-да. Это была его московская модель.
А.: И поэтому я думаю, что они вместе бы не ужились.
В.: Конфликт был бы.
А.: К тому же Евгений Максимович был человек совсем не коррумпированный. Было бы жестко, и была бы просто смена общественно-политической модели. Поэтому вот глядя назад, при всем сложном отношении к тому, что сейчас происходит, безусловно, Примаков — это была большая угроза завоеваниям 90-х.
В.: Абсолютно согласен.
А.: Другое дело, что наряду с Путиным рассматривались другие варианты, насколько я понял из рассказа Вали. В какой-то момент Игорь Иванов серьезно рассматривался Борисом Николаевичем в качестве президента, например.
В.: Мне известно, что он рассматривался, но мне не кажется, что это вариант, о котором Борис Николаевич всерьез думал.
А.: А о ком думал, как ты считаешь?
В.: Я думаю, в какой-то момент он думал о Степашине. В какой-то момент он думал об Аксененко, очевидно. Но ведь что значит — “президент выбрал”? Если у президента популярность 60 или 80 процентов, он может кого-то выбрать и привести к власти за счет своего политического ресурса. А если у президента 4 процента популярности, то тот, кого он выбрал, — это такой условный выбор. Этот человек должен сам всего добиться, да? Должен пойти на выборы. Стать популярным. Поэтому этот выбор такой специфический. Этот выбор означает — дать возможность. Я не думаю, что для Ельцина самым привлекательным было то, что Путин был сотрудником ФСБ. Это, наверное, был по-любому полезный опыт, но он еще и был вторым лицом в пятимиллионном городе, ответственным за экономику. Причем при первом лице, которое не очень было погружено в текучку. Поэтому он реально был менеджером большого города.
А.: А Ельцин это хорошо понимал, это он знал.
В.: Ельцин это отлично понимал, и я помню, как он сам об этом говорил. Ну согласись, это серьезный аргумент.
А.: Безусловно.
В.: И то, что он понимал силовые структуры, — это тоже полезный опыт, а ты не забудь, что в то время у нас, по сути, шла гражданская война в Чечне. Из этого надо было как-то выбираться. И это тоже серьезный аргумент. Ну, плюс человек не коррумпированный, честный, работящий. Вот оно все в сумме и сложилось. Но я не думаю, что выбор был связан с тем, что это человек из ФСБ, который даст гарантии.
А.: Я очень хорошо помню эти дни смены правительства, потому что случайно оказался к этому как-то причастен. Ты ведь знаешь, что тогда олигархи устроили встречу для обсуждения кандидатуры Путина и меня делегировали уговаривать Путина отказаться от этого дела. Ты знаешь эту историю?
В.: Да, наверное.
А.: В отставке Степашина и обсуждении премьера вы участвовали? Ты и Валентин Борисович?
В.: Да.
А.: То есть вы Путина поддерживали, потому что считали, что это правильное решение?
В.: Я считал и считаю, что это абсолютно правильное решение. Мне кажется, Путин — человек, абсолютно адекватный времени. Он в чем-то прогрессивный, в чем-то консервативный…
А.: А в чем была в тот момент самая главная слабость Степашина? Лояльность Примакову и Лужкову, неготовность бороться за завоевания нового капитализма?
В.: Трудно сказать. Мне кажется, он человек хороший и содержательный, но Ельцин в нем не чувствовал какой-то силы бороться, потому что надо было бороться. И на самом деле, к сожалению для Сергея, его оппоненты в лице того же Примакова и Лужкова так же его оценивали. В какой-то момент стали обсуждать ситуацию с Лужковым, и одна из ранних идей была: давайте на базе “Отечества” сделаем что-то совместное. Если вы говорите, что вы не с нами боретесь, а против угрозы коммунистов, — вот есть премьер-министр Степашин, включите его лидером в список. Если действующий премьер-министр — лидер победившей партии, он сохраняет пост премьер-министра. Эти ребята между собой посоветовались и сказали: “Мы готовы его включить, но на 7–10-е место”.
А.: “Мы не видим его первым номером”.
В.: Да. Мы не видим его как лидера этого движения. И Ельцин, видимо, как-то тоже все это считывал, он не видел у Сергея такого потенциала. Если бы ситуация была мирная, спокойная, у него было бы гораздо больше шансов. Но ситуация была драматичная, реально была война.
А.: Ты сейчас в полной мере развенчиваешь миф о том, что группа в составе Волошина и Юмашева с участием Абрамовича назначила Путина. Из того, что ты сейчас говоришь, видно, что это совершенно не так.
В.: Нет, ну правда, — это глупость. Да и вообще, ты вспомни расклад. Президент Ельцин назначил премьером Путина, у которого собственного политического потенциала не было. Потенциал Ельцина заключался в 4 процентах. Ну да, ты председатель правительства, но из чего вытекает, что ты должен стать президентом? Ты же должен сначала стать политиком и завоевать мозги людей.
А.: Да, конечно.
В.: Вот, допустим, было два отставных премьера, скорее либерально-демократической направленности, — на Украине и в России. На Украине это был Ющенко, а в России был Касьянов. И Ющенко, чем больше с ним власть боролась, тем больше набирал популярность. В конце концов он и выборы выиграл. А Михаил Касьянов из другого теста сделан. Он ушел в отставку и никакой популярности на этом не заработал. Борется с режимом, а популярность не растет, не растет и не растет. Причем на Украине было все то же самое: никакой телевизионной трибуны не было у опального Ющенко, и чего только с ним не делали… А у него популярность все только росла, росла и росла. Он — такое политическое животное, Ющенко. А Касьянов — не политическое животное. Он технократ, и ему этого Бог не дал. Вот Ельцин разглядел в Путине по каким-то мелким признакам, будучи человеком, безусловно, политически проницательным, что тому Бог дал.
А.: А Ельцин с Путиным много общался до назначения премьером?
В.: Общался, конечно. Должность директора ФСБ предполагает. Ну и до этого он все-таки был замом руководителя администрации, Контрольное управление курировал, территории курировал. То есть поводов общаться у них на протяжении всего этого периода было много. Потом он стал директором ФСБ, потом он стал секретарем Совбеза — это еще более частое общение.
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
Перед кем отвечают ?
Date: 2019-01-31 06:37 am (UTC)Волошин - креатура Березовского
Date: 2019-01-31 07:44 am (UTC)--Александр Волошин был деловым партнером Березовского, встав во главе четырех «дочек» знаменитого ЛогоВАЗа.
--В 1997 году он (БАБ) рекомендовал Волошина в помощники тогдашнего руководителя администрации президента, Анатолия Чубайса.
--«Таня-Валя» или попросту «семья» - так называли альянс узкого круга людей, имеющих реальную власть в стране во времена так называемой «семибанкирщины». Кроме Татьяны Дьяченко, дочери Бориса Ельцина, и ее мужа Валентина Юмашева туда входил и Борис Березовский со своей креатурой - Александром Волошиным.
Война олигархических кланов, возглавляемых Березовским и Чубайсом, шла за влияние на Бориса Ельцина и формирование политики в формате интересов той или иной группировки. Александр Стальевич ухитрился выстроить конструктивные взаимоотношения со всеми значительными игроками на российском политическом поле. Карьера в Кремле развивалась быстро: всего через год после прихода в администрацию помощником главы Волошин стал заместителем руководителя, а еще через год – руководителем АП и одновременно Совета Безопасности.
--Волошин ввел моду на «серые» брифинги для журналистов, которые по своей сути являлись сбросом в прессу специальной и нужной информации. В свое время его первый заместитель Олег Сысуев пытался упразднить эту порочную практику, запретив публикацию информации из анонимных источников. В итоге эта попытка стоила ему должности.
--С точки зрения сегодняшнего дня такой стиль может показаться устаревшим. Но Волошин был прежде всего политиком. В то время нужно было работать с журналистами и самым широким кругом общественности самым внимательным образом. Одна публикация в СМИ могла вызвать политический кризис. Нужны были разъяснения, предупреждения, корректировки будущих политических шагов.
--Так или иначе, главным делом Волошина в АП был строжайший контроль поступающих президенту бумаг. Вся документация шла только через руководителя АП, что, собственно, и являлось главным фактором власти и могущества чиновников президентского офиса. Из документов можно что-то убрать, а что-то дописать, например. В первые месяцы работы Путина на президентском посту его коммутатор был попросту переключен на Волошина. Это означало одно: к новому президенту без Александра Стальевича было не попасть. Если говорить в общем, то степень влияния руководителя АП зависит, конечно, от президента. Прежде всего, это уровень президентского доверия к руководителю своего аппарата. Вторым по значению фактом является загруженность президента: насколько у него есть время вникать в детали поступающих вопросов.
--Официально с 2010 года он является одним из ключевых сотрудников Международного финансового центра и членом Советов Директоров в серьезнейших компаниях.
no subject
Date: 2019-01-31 07:58 am (UTC)...
>А.: К тому же Евгений Максимович был человек совсем не коррумпированный. Было бы жестко, и была бы просто смена общественно-политической модели.
Что-что??)) Это открытые сожаления о некоррумпированности? Кхм...)))
Волошин - креатура Березовского (2)
Date: 2019-01-31 07:59 am (UTC)--В 1986 году Волошин начал на коммерческой основе оказывать различным организациям информационное содействие в экспорте автомобильной продукции. Тогда же он познакомился с Борисом Березовским, занимавшим в то время пост главы автомобильного альянса AVVA. Впоследствии Волошин стал его близким партнером по бизнесу и выступал в качестве личного биржевого агента предпринимателя.
Источник: Совершенно секретно, 10.08.1999
--В 1993—1996 годах Волошин занимал пост президента акционерного общества «ЭСТА Корп». Эту фирму называли посредником в сделках по продаже в 1994 году акций концерна Березовского AVVA банку «Чара». В СМИ также подчеркивали участие Волошина в сделке между «ЭСТА Корп» и АКБ «Кредит-Москва» по приобретению у банка облигаций внутреннего валютного госзайма на сумму 48550 тысяч долларов. Несмотря на то, что на одну из облигаций стоимостью 100 тысяч долларов, принадлежавшую ТОО «Агропромсервис», был наложен арест как на имущество обманутых вкладчиков, вкладчики «Агропромсервиса» свои средства так и не получили.
Источник: Профиль, 12.07.1999
--В 1995 году Волошин был вице-президентом, а в 1996—1997 годах — президентом акционерного общества «Федеральная фондовая корпорация» (ФФК). ФФК называли генеральным агентом Российского фонда федерального имущества (РФФИ) по проведению специализированных денежных аукционов и указывали, что эта структура лоббировала интересы Березовского и Романа Абрамовича при проведении приватизации нефтяной компании «Сибнефть». Упоминалось как имеющее отношение к Волошину ЗАО «Объединенная Фондовая Корпорация лтд.» (ОФК). В сентябре 1997 года ОФК было куплено структурой Березовского AVVA. Кроме того, в 1995—1997 годах Волошин по совместительству являлся президентом информационного агентства AK&M.
Источник: РИА Новости, 30.10.2003
--В ноябре 1997 года Волошин стал помощником Валентина Юмашева — руководителя администрации президента РФ Бориса Ельцина. По данным СМИ, в администрацию Волошин пришел по рекомендации Березовского, но есть версия, согласно которой в администрацию Волошина привел сам Юмашев. В этот период Волошин принимал участие в написании экономической программы поддерживаемого Березовским генерала Александра Лебедя, выступавшего кандидатом на выборах губернатора Красноярского края и занявшего этот пост в мае 1998 года.
Источник: Коммерсантъ, 20.03.1999
--Перед Волошиным в начале его деятельности на посту главы администрации Ельцина, помимо подготовки президентского послания, стояли три важных задачи: ослабление влияния Примакова, противостояние планам коммунистов в Думе по объявлению импичмента президенту и устранение генпрокурора Юрия Скуратова, который, заручившись поддержкой Совета Федерации, вышел из-под контроля Кремля.
Источник: Независимая газета, 31.12.1999
--После того как Ельцин назначил Владимира Путина главой правительства и объявил своим преемником, Сергей Степашин, Волошин и Путин стали одной командой, которая, в случае прихода к власти, должна была гарантировать безопасность «семье». Ранее СМИ называли Волошина противником Путина в администрации президента: якобы Волошин надеялся уговорить Ельцина назначить преемником режиссера Никиту Михалкова. Под этот проект уже были найдены источники финансирования: Министерство путей сообщения и компания «Транснефть».
Источник: Профиль, 05.10.1999
no subject
Date: 2019-01-31 08:44 am (UTC)no subject
Date: 2019-01-31 09:27 am (UTC)no subject
Date: 2019-01-31 03:51 pm (UTC)Почему не все? В чем вы тут видите загвоздку?
В Москве есть такой район Крылатское. Однажды там суммарное количество подсчитанных голосов втрое превысило общее число жителей района. Тогдашний глава ЦИК Вешняков объявил, что результат пересмотрен не будет, поскольку "ошибка в системе ГАС-Выборы исключена".
Допустим, ЦИК нарисовал на выборах 146% за Путина. И что? В чем проблема? Западные лидеры поздравят "друга Владимира" с очередными переизбранием, и дело с концом.
no subject
Date: 2019-01-31 07:04 pm (UTC)no subject
Date: 2019-01-31 08:04 pm (UTC)Я прекрасно знаю, что 100% могут быть сфальсифицированы.
Во время так наз. "крымского референдума" было объявлено, что 99% проголосовали так, как надо было заказчикам.
Да и на любых "выборах", организованных коммунистами, всегда будет нарисовано 99,99% за "нерушимый блок коммунистов и беспартийных".
"Поэтому мой вопрос, обращенный к оставшимся 36 850000, остается в силе: чем руководствовался "простой избиратель"?"
В чувстве юмора вам не откажешь.
no subject
Date: 2019-02-01 08:37 am (UTC)nevertheless, the question of the electorate mindset is valid.
i remember sooooo many men voting for Putin at the time... i also did :( :(
Технология предвыборных кампаний кремля
Date: 2019-01-31 09:01 pm (UTC)https://aillarionov.livejournal.com/1070802.html?thread=94622418#t94622418
https://aillarionov.livejournal.com/1098456.html?thread=97312984#t97312984
https://aillarionov.livejournal.com/1100636.html?thread=97680988#t97680988
"Простой избиратель" не в состоянии противостоять массированной искусной пропаганде. Проверено на практике предвыборной кампании 1996г. За 2 месяца оголтелой пропаганды, из кандидата с 2% поддержки вылепили "победителя".
Re: Технология предвыборных кампаний кремля
Date: 2019-01-31 09:47 pm (UTC)Я помню, как в 1999г. спорил с женщиной лет 65-70 о Путине. Она, увидев его по телевизору, сказала, что, ну вот, теперь она понимает, кто будет править Россией очень много лет, и она умрет в его правление. Еще она сказал, что довольна этим человеком. Я, считая себя умнее и образованнее ее, начал спорить, я сказал, что в 2004, ну в 2008 году он точно уйдет, и уж точно он заинтересован в сохранении демократии. Теперь я знаю, что умнее и образованнее была она.
Понимаете ли, не надо людей считать такими манипулируемыми. В Украине в 2003 году все телеканалы, кроме одного, мочили 1 кандидата и всячески поддерживали премьер-министра. То же делал и админресурс, но это не помогло. Или вспомним плебисцит в Чили в 1988 году, на котором 56% чилийцев сказали «НЕТ» Пиночету и его братве. Об этом даже фильм сняли, который так и называется: «НЕТ».
Моя гипотеза заключается в том, что выбор 1999 года был искренним. Когда люди увидели молодого полковника с милитаристской повесткой, они сказали ему ДА, потому что хотели именно этого. Были ли фальсификации? Да, были. Была ли манипуляция? Да, была. Но он победил, потому что пришелся ко двору. Не Ельцину или Юмашеву, а массовому избирателю. И это подтверждается последующей историей России, увы.
Re: Технология предвыборных кампаний кремля
Date: 2019-02-01 06:32 am (UTC)Есть факты:
-- Победителем стал кандидат, за 2 месяца до выборов, имевший наименьшую поддержку.
-- Этот кандидат обладал наибольшим админресурсом.
-- Средства, которые этот кандидат потратил на предвыборную кампанию существенно (на порядки, преступно) превосходили разрешённые законом.
В какой-то степени, очень упрощённо, предвыборную кампанию можно сравнить с процессом гипноза. Встречалась информация, что после первого сеанса гипноза опытным гипнотизёром, поддаётся влиянию, внушению 60...70% аудитории. Если этих сеансов будет больше, наиболее вероятно, что процент внушаемости будет выше.
Но если гипнотизёр будет неопытным, либо это будет не гипнотизёр, а случайный человек, ничего не смыслящий в гипнозе, не имеющий опыта, то результат внушения будет другим, или его не будет вовсе.
Кстати, в предвыборной кампании Ельцина в 1996г. принимали участие экстрасенсы (гипнотизёры) Кашпировский, Чумак.
Мы не сможем сейчас здесь в комментариях корректно сравнить предвыборные кампании Ельцина 1996г. и другие, в других странах, в другое время, другими людьми... Потому что это очень сложные процессы, растянутые во времени. Это удел специалистов. Если упрощённо, можно сравнить чтение текста известным артистом, который (например) закончил МХАТ, проработал 20 лет в профессии, стал народным. Который отлично понимает, как работают паузы, когда их необходимо вводить, как работает интонация, как работают руки, глаза, жесты... И школьником 1-го класса, который ничего этого не знает и не умеет. Один и тот же текст. Но разница в восприятии этого текста от прочтения мастером и дилетантом будет несоизмеримой. И разная для разных аудиторий. Например, школьникам первых классов, может больше понравится чтение их одноклассником.
//Моя гипотеза заключается в том, что выбор 1999 года был искренним//
Для участия в "выборах" 1996г. не допустили Г.В.Старовойтову. Это был бы единственный кандидат, выступающий против империи, за построение демократического правового государства..., в интересах большинства населения страны. Все другие кандидаты, грубо говоря, строили бы путинизм, в разных его оттенках. В интересах олигархов, номенклатуры, бандитов... Т.е. остальные допущенные к "выборам" кандидаты были путинистами. Образно говоря, аналогия, заключенным в лагере дали право выбрать начальника лагеря из списка вертухаев, вместо выбора между свободой и заключением.
За 1,5 года до "выборов" Путина в 2000г., Г.В.Старовойтову убили.
Re: Технология предвыборных кампаний кремля
Date: 2019-02-04 11:21 am (UTC)no subject
Date: 2019-01-31 11:52 pm (UTC)Гайдар о выборах 1996г. (из 1995г.)
Date: 2019-02-01 06:43 am (UTC)Т.е., сторона Ельцина заранее, в 1995г. была готова устроить госпереворот, как в 1993г, если результаты выборов их не устроят.
Тьма дерьмократии
Date: 2019-02-01 04:16 pm (UTC)no subject
Date: 2019-02-06 08:09 am (UTC)Волошин - ОРТ. Прыжок от БАБа к Путину и Абрамовичу
Date: 2019-01-31 09:39 am (UTC)--В случае же с ОРТ вмешательство было еще более циничным, поскольку вообще чисто политическим, там даже не пытались создать видимость «спора хозяйствующих субъектов». Просто вот так: отдай, Боря, канал, «концерт закончен». Неважно, что речь идет о владельце 49% или 49% — 6,5% (в залоге у ВЭБ, по данным Волошина), то есть в любом случае об одном из двух основных акционеров канала. Неважно, что государство, которое держало контрольный 51% (то есть власть, провозгласившая «диктатуру закона»), не пошло в суд...
--Я искренне не понимаю Александра Стальевича. О-кей, у бизнесменов есть о чем спорить. Как они выглядят в этом споре — их проблемы. Но как же хреново выглядит в этой ситуации государство, его бывший и будущий президент и его бывший глава администрации.
--Поразительным оказалось то, что господин Волошин не отрицал факта встречи. В своем иске Борис Березовский заявляет, что после репортажа на ОРТ о трагедии с подлодкой "Курск" (телеканал раскритиковал действия властей) он встретился с Александром Волошиным, который сказал, что Владимир Путин предпочитает сам управлять ОРТ и господин Березовский должен передать свои 49% акций телеканала государству. В противном случае "Березовский закончит как Гусинский", добавил господин Волошин, согласно показаниям истца.
--Господин Волошин подтвердил свои дружеские отношения с Романом Абрамовичем и то, что он проинформировал того о ситуации с ОРТ. Но отверг все предположения Лоренса Рабиновица, что государство угрожало Борису Березовскому и требовало отдать акции телеканала. По утверждению истца, после ареста 7 декабря 2000 года его близкого друга и партнера Николая Глушкова Роман Абрамович встретился с господином Березовским на мысе Антиб, где требовал продать акции ОРТ взамен на освобождение господина Глушкова.
Переход дискуссии в Ютуб
Date: 2019-01-31 09:59 am (UTC)Для сведения, Андрей Николаевич, около 3800 просмотров за сутки и 286 лайков против шести дизлайков. На данную минуту 62 комментария с отдельными ветками обсуждений. Подписчиков канала 96 тысяч.
Это другая дискуссия)
Date: 2019-01-31 02:55 pm (UTC)Спасибо за внимание к этому блогу.
Но вопрос, поставленный в нем, звучит иначе:
"Почему и как они придумали Путина?"
no subject
Date: 2019-01-31 03:46 pm (UTC)Соответственно, больше людей можно было бы привлечь на сторону света, образно говоря)
no subject
Date: 2019-01-31 06:50 pm (UTC)no subject
Date: 2019-01-31 07:05 pm (UTC)Предложение понятное, но не реалистичное.
Однако есть пример инициативы (пока в ФБ):
Александр Ерко ...
27 октября 2017 г.
Внимание! Напоминаю всем участникам группы, что она создана исключительно для поддержки А.Н.Илларионова.
https://www.facebook.com/groups/1880086708983902/
Можно, наверное, и в Ютубе канал создать в помощь ХЭБу.
По ссылке любопытное выступление. Мне особенно интересна мысль, что практически у всех политиков 90-х были явные (или не очень) кураторы. В связи с этим очень показательно, что на дискуссию обратили внимание в Эстонии, но не в России :)
Я бы эту мысль расширил и поставил бы вопрос в практическую плоскость: насколько российское Общество сегодня находится под контролем спецслужб. Боюсь, что это катастрофический процент. Это такая паутина, из которой вообще непонятно как можно выпутаться. Она была в 90-е, она есть сейчас и планирует остаться на будущее.
Было любопытно кто на этот раз...)
Date: 2019-01-31 07:57 pm (UTC)Спорить тут не о чем и повторяться столько раз смысла нет.
no subject
Date: 2019-01-31 10:30 am (UTC)--
деятельность и опыт Путина на посту главного "менеджера" бандитского Петербурга в начале 90-х действительно сделали его серьезной кандидатурой на пост "менеджера" всея Руси.
@"как в том анекдоте, — дали пистолет и крутись как хочешь."
в какой системе пистолет является основным инструментом своего утверждения и добычи жизненно важных ресурсов тоже понятно. разбойничья ватага. все персонажи "свидетелей Путина" ясно понимали эту систему координат.
Волошин. Комсомол выдал путёвку (Гайдар и «XXI век»)
Date: 2019-01-31 10:53 am (UTC)--Его избирают секретарем комсомольской организации станции Москва-Сортировочная Московской железной дороги. После этого пошли на лад и дела служебные. Он становится хоть и маленьким, но начальником — руководителем лаборатории НОТ (научной организации труда). Однако все это не дает ему удовлетворения. И он решает поменять жизненную стезю. Попав по комсомольскому набору на курсы Всесоюзной академии внешней торговли и успешно их окончив, Александр устраивается на «чистую» работу (помогли мамины знакомые) во Всесоюзный научно-исследовательский конъюнктурный институт (ВНИКИ) при Министерстве внешней торговли СССР. Там он даже продвигается по службе: старший научный сотрудник, заведующий сектором, заместитель заведующего отделом.
--В июле 1993-го Волошин возглавил финансово-кредитную организацию АОЗТ "Эста-корпореишн". .затем стал членом руководства еще нескольких коммерческих структур: компании по управлению активами негосударственных пенсионных фондов "Финко-Инвестмент", консалтинговой фитмы "Анализ, Консультации и Маркетинг" (АО "АК&M") и, главное "«Федеральной фондовой корпорации» («ФФК»). Последняя контора — самая серьез-ная. Она была учреждена при России-фонде федерального имущества (РФФИ) и стала агентом фонда по проведению специализированных де-нежных аукционов. Располагалась по тому же адресу, что и московское подразделение партии Егора Гайдара "Демвыбор России", а пред-седателем ее совета директоров был избран председатель РФФИ Владимир Соколов. И Волошин, заняв пост вице-преезидента, а затем пре-зидента "ФФК", начал активно набираться практического опыта в проведении риватизационных аукционов и тендеров (через "ФФК" реализовывались крупные пакеты акций «Газпрома» и других естественных монополий), который ему лично, Березовскому и Абрамовичу очень прогодился в ходе «захвата нефтяной госкомпании "Сибнефть". Стальевич всегда лоббировал интересы команды Березовского и, по существу, был «финансовым поводырем» не очень разбирающегося в эмиссиях акций и биржевых котировках БАБа.
Напомним также, что еще в 1991 оду волошинское АО «АК&М» сместно с ассоциацией «XXI век» и банком развития «XXI век», входившими в орбиту небезызвестного Ота-ри Квантришвили, приняло участие В учреждении внешнеэкономической ассоциации «Интер-Экочернобыль» (московская региональная организация «Союз-Чернобыль»). Это была одна из первых «откатных» благотворительных структур, которые потом стали зарабатывать баснословные деньги на таможенных льготах. За нею пошли Национальный фонд спорта, нефтяная компания «МЭС», афганские ветераны, целый ряд других внешнеторговых, церковных и инвалидных структур...
--В марте 1994-го Волошин продал акции «АВВА», получив за них реальные наличные деньги из «Чары» на счета автомобильной пирамиды Березовского.
--История «захвата» командой Березовского «Сибнефти» также хорошо известна. Общее руководство этой операцией осуществляли лично Волошин и фирма «Федеральная фондовая корпорация», в которой Александр Стальевич был тогда президентом.
--Имеются, кроме того, данные Счетной палаты, что руководимая Волошиным корпорация незаконно растратила 279 млрд. 326 млн. рублей из денежных средств, подлежавших перечислению в госбюджет. И еще. Только по десяти проверенным Счетной палатой РФ аукционам упущенная выгода для государства составила более 115 млрд. рублей.
Проверкой также установлено, что у истоков создания «Фонда поддержки приватизации и развития финансового рынка» стоял Березовский.
Способности финансиста Волошина были, однако, по достоинству оценены в Кремле. Руководитель президентской администрации Валентин Юмашев однажды пожаловался Березовскому на трудности в аппаратной работе — мол, нужно бы помощника толкового и работоспособного подыскать. БАБ тут же предложил проверенного в боях за «Сибнефть» Александра Сталье-вича. И в ноябре 1997 года его назначили помощником руководителя администрации президента РФ по экономическим вопросам. Спустя год, сразу после августовского кризиса 1998-го, Волошин из помощников был произведен в замы Юмашева и стал курировать все экономическое управление кремлевской администрации.
-- А 19 марта 1999 года Александра Стальевича назначают руководителем администрации президента РФ.
Re: Волошин. Комсомол выдал путёвку (Гайдар и «XXI век»)
Date: 2019-02-01 09:48 am (UTC)no subject
Date: 2019-01-31 10:59 am (UTC)Волошин и демпартия США
Date: 2019-01-31 11:04 am (UTC)В последнее время «отмороженность» Александра Стальевича, однако, стала какой-то неадекватной и часто вызывает вопросы в ближайшем окружении президента.
В частности, достаточное неприятие вызывает у государственнической части окружения президента довольно четкий курс Александра Стальевича на удовлетворение, как прежде, любых пожеланий США, и особенно на поддержание предпочтительных отношений с той частью американского истеблишмента, которая связана с кругами демократической партии США. Известны его официальные контакты с представителями прежней демократической администрации США (в том числе и с послом Коллинзом) и связи неформальные с людьми, действующими в России в интересах «империи янки» более или менее неофициально, под крышей различных общественных, религиозных, благотворительных организаций.
Любопытны из этого числа несомненно прочные связи Волошина и ряда влиятельных сотрудников из президентской администрации с руководителями религиозной еврейской ортодоксальной общины «Хабад-Любавичи», захватившими в последний год не без содействия самой администрации контроль над еврейскими общинами в России и во всем СНГ. Известно, что люди из общины «Хабад-Любавичи» пользуются сегодня определенным влиянием в США, особенно в кругах демократической партии.
Отличные отношения с финансовыми китами ельцинской Семьи (прежде всего такими, как Абрамович, Мамут) и с руководством президентской администрации позволили Берлу Лазару, итальянцу по происхождению и американскому гражданину, раввину хабадской общины в России, быть избранным в прошлом году «главным раввином всей России». (См.: «Совершенно секретно», № 12/2000.)
Любопытно, что еще до этого скандального избрания и получения российского гражданства Берл Лазар был через президентскую администрацию официально приглашен на инаугурацию президента Путина. Честь, которой не был удостоен тогдашний главный раввин России Адольф Шаевич (сторонник ныне опального Гусинского).
Как раз Шаевич, рассказывая о событиях мая 2000 года, признался, что среди уговаривавших его уступить свое место Берлу Лазару был и некий высокопоставленный сотрудник президентской администрации (предполагается, это Владислав Сурков, верный сподвижник Волошина). Встречи Берла Лазара с президентом Пуганым с тех пор становятся все более частыми: хабадский раввин угощал кошерной пищей президента Израиля во время его обеда в Кремле, а президент Путин вынужден был присутствовать на открытии хабадской синагоги в Марьиной роще в Москве. И все это, конечно, не без протекции президентской администрации.[...]
no subject
Date: 2019-01-31 04:59 pm (UTC)Где-то проскакивала эта инфа.
И не он один.
Прошу прощения, интернет подсказывает, что в республиканском.
В середине 1990-х годов Путин входил в число 3000 реформистски настроенных политических активистов, направленных в США для прохождения тренингов по линии программ NDI (Национальный демократический институт) и IRI (Международный республиканский институт). Эти поездки спонсировал американский бюджет, всего было потрачено более 17 миллионов долларов. Путин проходил тренинг по линии NDI, одним из консультантов которого в то время был бывший посол США в России Майкл Макфол
Урановая сделка была при демократах - Клинтоне в 1993г.
Date: 2019-01-31 07:25 pm (UTC)Запад поддержал госпереворот Ельцина и К в 1993г. и Ельцина в предвыборной кампании 1996г.
Клинтоны владеют бизнесами, связанными с ураном и эти бизнесы связаны с российскими структурами.
Тут об этом:
https://aillarionov.livejournal.com/1100342.html?thread=97746742#t97746742 (вся ветка: https://aillarionov.livejournal.com/1100342.html?thread=97624886#t97624886).
Фраза "четкий курс Александра Стальевича на удовлетворение, как прежде, любых пожеланий США, и особенно на поддержание предпочтительных отношений с той частью американского истеблишмента, которая связана с кругами демократической партии США". Интересна.
Как это глава важнейшей структуры управления кремля, государства РФ, удовлетворял (как и прежде) нужды демократов США ?
Возможно это и ответ на вопрос (https://aillarionov.livejournal.com/1102909.html?thread=97907261#t97907261). Перед кем должны отвечать за происходящее Ельцин и Чубайс.
Сказки
Date: 2019-01-31 11:39 am (UTC)Диссертацию Путину тоже Юмашев писал?
Или Чубайс с Гайдаром?
А где же ... народ? А народ - в поле:( ...
Date: 2019-01-31 02:13 pm (UTC)Вот у меня жила кошка. Обычная, серая. И когда я ей покупал корм, я наблюдал - что ей больше нравится. То и покупал. Ну странно мне было бы покупать НА СВОЙ вкус кошачий корм, нет?
Это же совершенно потрясающе у них соединяется - с одной стороны откровения Прозрачного что ему глубоко пофиг кого делать Президентом, а с другой - никому даже в голову, вообще, в принципе, не пришел вопрос - что-то там спросить у людей!
Т.е. аналогия с кошкой - отдыхает. Тут скорее подходит, скажем, столешница - когда ее красят, то, поскольку она деревянная, ее мнением не интересуются вообще и совсем, смотрят исключительно - высохла ли краска, уже можно второй слой наносить, или еще подождать надо? По технологии:( Михаил.
no subject
Date: 2019-01-31 04:30 pm (UTC)no subject
Date: 2019-01-31 04:40 pm (UTC)Однако, пока основная масса народа не поняла необходимости политической конкуренции и того, что она реально работает в западных демократиях, пропаганда легко обесценит эту серию простым: а чо такого, все так делают, готовят себе преемников. А меньшей части народа рассказывать про узурпацию уже не нужно, она и так в курсе.
--
former unbanned_f_b
Date: 2019-01-31 06:04 pm (UTC)former unbanned_f_b
no subject
Date: 2019-01-31 06:57 pm (UTC)no subject
Date: 2019-02-01 05:29 am (UTC)no subject
Date: 2019-02-01 08:26 am (UTC)Я специально пользуюсь здесь данными фонда Общественное мнение: это предельно лояльная Кремлю служба социологических исследований. Но даже она не питала насчет Путина никаких иллюзий.
На протяжении как минимум месяца вся политическая тусовка (за исключением самих авторов проекта под названием Путин) от души смеялась над его президентской потенцией.
Даже у Степашина рейтинг в тот момент был гораздо выше: в августе его готовы были выдвинуть в президенты 10%. Причем за время его премьерства очевидна была динамика: с мая количество поддерживающих Степашина в качестве кандидата в президенты выросло на целых 7%.
Рейтинг доверия к Степашину, судя по ФОМовским исследованиям, рос с огромной скоростью: в мае ему доверяли 14%, в июне – уже 23, в июле – 28%. А в августе (то есть ровно к тому моменту, когда Волошин и Семья решили отправить Степашина в отставку) рейтинг доверия к нему достиг целых 33%.
Путину же, сидевшему в тот момент во главе ФСБ, в смысле доверия населения блеснуть было нечем. В августе 1999 года доверяли ему (по тем же, лояльным Кремлю ФОМовским данным) всего 5% населения.
А НЕ доверяли Путину в августе 1999 года (внимание, сейчас будет фокус) целых 29% населения. Зайдя к опытному пиарщику Алексею Волину в РИА Новости, я поинтересовалась у него:
– Ну как тебе Путин? В смысле – как потенциальный клиент? Ты бы взялся его раскручивать в президенты?
– Не приставай с глупостями… Безнадежен, – отмахнулся от меня Лешка и продолжил заниматься какими-то более важными текущими проблемами…
Но я не отставала:
– Лешка, вот давай предположим такую гипотетическую ситуацию: у тебя на руках вот такой вот безнадежный клиент, с таким вот низким рейтингом и вот с такими никакими публичными данными… Давай смоделируем ситуацию: существует ли хоть что-то в мире, чем его пиар-команда могла бы резко поднять его рейтинг и сделать из него президента?
Лешка почесал репу и ответил:
– Да. Есть. Маленькая победоносная война."
© ЕЛЕНА ТРЕГУБОВА - БАЙКИ КРЕМЛЕВСКОГО ДИГГЕРА
no subject
Date: 2019-02-01 10:07 am (UTC)Почему и как они придумали Путина?
Date: 2019-02-01 05:32 pm (UTC)no subject
Date: 2019-02-01 10:20 pm (UTC)- Ты - человек Березовского или мой человек? Если первое - сразу уходи, если второе - будем работать.
- Ваш, Владимир Владимирович.
- Докажи. Нейтрализуй Березовского. Лично. Он меня уже достал. Без него нам всем будет поспокойнее, да и я не буду искать в каждом твоём предложении "уши Березовского".
И как в криминальных драмах глава мафии требует у предателя доказать верность выстрелом в бывших своих, здесь от Волошина требовалось решить проблему с ОРТ и лично доставить Березовскому "контрольный выстрел". Что он и выполнил.
"Борис Березовский ... встретился с Александром Волошиным, который сказал, что Владимир Путин предпочитает сам управлять ОРТ и господин Березовский должен передать свои 49% акций телеканала государству. В противном случае "Березовский закончит как Гусинский", добавил господин Волошин, согласно показаниям истца."
"Рабинович: «То есть Березовский должен был понять, что этот посыл исходит, в частности, и от президента Путина?»
Волошин: «Я думаю, да. Я дал ему понять, что это позиция и президента»."
Получается, что Кремль начала 2000-х - корпорация предателей. Следующий изменник после Волошина, раздавившего бывшего партнёра, это Сурков - бывший пиарщик Ходорковского. Уверен, что в ходе противостояния Кремля с ЮКОСом Сурков для доказательства своей верности новому хозяину выдал все слабые стороны бывшего шефа для его максимальной нейтрализации.
Да и сам Путин - в некотором роде предатель своих благодетелей и патронов, вероломно предавший их планы и ожидания. Он предал дело Ельцина и растоптал зачатки демократии, максимально ослабил Семью и укротил олигархат. Наиболее непримиримого бывшего друга Березовского - нейтрализовал с предельной циничностью и злорадством - лишил значимых активов и власти, заставил бежать из страны, устроил в СМИ кампанию публичного унижения, а затем устранил физически.