> Если Гаагский суд примет решение в пользу акционеров, даже не удовлетворив их иск полностью, то это будет чудовищным ударом по нынешнему кремлевскому режиму и по В.Путину лично.
Вообще, складывается впечатление, что Страсбургский суд не рубит сплеча, а выносит, так сказать, политически взвешенные решения. Например, в последнем или одном из последних решений не было заявлено, что Ходорковский является политическим узником (в строгом смысле этого термина). Какие основания считать, что проигрыш "финансового" иска - более "чудовищный удар", чем возможное признание Ходорковского политическим заключенным?
С точки зрения права. Инвесторы в Россию и так трезво представляют свои риски. И не инвестируют.
С точки зрения репутации - финансовые споры, в общем, менее значительны и привлекают меньше внимания хотя бы потому, что между любыми хозяйствующими субъектами они - обычное дело. Поэтому можно поставить вопрос даже так: Какие основания считать этот иск более важным, чем совокупно все другие иски, касающиеся личных прав и свобод, включая таковой и Ходорковского, вместе со всем муссированием их в прессе и в международных переговорах?
С точки зрения финансов. Хотя сумма иска беспрецедентна, это еще не значит, что будет вынесено буспрецедентное решение. Какие же основания предполагать, что будет принято положительное решение именно по всей сумме? а не, например, по какой-нибудь ее символической части, которая будет незаметна для бюджета?
> Мировое соглашение в Гааге в обмен на освобождение Лебедева и Пичугина – чем не взаимоприемлемое решение?
Насколько реально "мировое соглашение", если учитывать слова Ходорковского, что он не являлся собственником компании на момент ее разгрома и, соответственно, не может представать в суде как потерпевшая сторона? Ведь не стоит рассчитывать, что в этом деле суд будет исходить не из юридических оснований, а из предпосылки "ну мы же все понимаем, как на самом деле обстоит дело". Или что Ходорковский уговорит пострадавших акционеров безвозмездно оказаться от своих требований ради его друзей и коллег?
> обмена освобождения П.Лебедева и А.Пичугина на мировое соглашение акционеров ЮКОСа
Срок Платона Лебедева заканчивается через три месяца. И тут два обстоятельства. Первое: чтобы удержать его как заложника, нужно провести третий процесс, на который времени, видимо, уже не остается. Второе: поскольку семью Ходорковского не тронули, как можно предполагать, не из гуманности, а чтобы не провоцировать арестанта на какие-то непредвиденные и резкие действия, третий срок над Лебедевым (ради которого, как известно, Ходорковский в свое время вернулся в Россию даже с угрозой ареста) может заставить Ходорковского не ограничиваться более или менее безобидной "борьбой за права политзаключенных" (которая, в скобках говоря, хотя и дело важное, но вполне для режима комфортное - режим сажает, а потом торгуясь кого-то отпускает, получая необходимые себе выгоды. А с кем торговаться, если никто за посаженных не будет бороться?). Весомые активы, переданные Ходорковскому, с одной стороны, - и один-единственный Пичугин (даже не близкий друг) в качестве гаранта исполнения им своих обязательств, с другой... сомнительная сделка. Особенно если учесть, что вариантов изменения участи Пичугина явно больше, чем один.
no subject
> Если Гаагский суд примет решение в пользу акционеров, даже не удовлетворив их иск полностью, то это будет чудовищным ударом по нынешнему кремлевскому режиму и по В.Путину лично.
Вообще, складывается впечатление, что Страсбургский суд не рубит сплеча, а выносит, так сказать, политически взвешенные решения. Например, в последнем или одном из последних решений не было заявлено, что Ходорковский является политическим узником (в строгом смысле этого термина). Какие основания считать, что проигрыш "финансового" иска - более "чудовищный удар", чем возможное признание Ходорковского политическим заключенным?
С точки зрения права. Инвесторы в Россию и так трезво представляют свои риски. И не инвестируют.
С точки зрения репутации - финансовые споры, в общем, менее значительны и привлекают меньше внимания хотя бы потому, что между любыми хозяйствующими субъектами они - обычное дело. Поэтому можно поставить вопрос даже так: Какие основания считать этот иск более важным, чем совокупно все другие иски, касающиеся личных прав и свобод, включая таковой и Ходорковского, вместе со всем муссированием их в прессе и в международных переговорах?
С точки зрения финансов. Хотя сумма иска беспрецедентна, это еще не значит, что будет вынесено буспрецедентное решение. Какие же основания предполагать, что будет принято положительное решение именно по всей сумме? а не, например, по какой-нибудь ее символической части, которая будет незаметна для бюджета?
> Мировое соглашение в Гааге в обмен на освобождение Лебедева и Пичугина – чем не взаимоприемлемое решение?
Насколько реально "мировое соглашение", если учитывать слова Ходорковского, что он не являлся собственником компании на момент ее разгрома и, соответственно, не может представать в суде как потерпевшая сторона? Ведь не стоит рассчитывать, что в этом деле суд будет исходить не из юридических оснований, а из предпосылки "ну мы же все понимаем, как на самом деле обстоит дело". Или что Ходорковский уговорит пострадавших акционеров безвозмездно оказаться от своих требований ради его друзей и коллег?
> обмена освобождения П.Лебедева и А.Пичугина на мировое соглашение акционеров ЮКОСа
Срок Платона Лебедева заканчивается через три месяца. И тут два обстоятельства. Первое: чтобы удержать его как заложника, нужно провести третий процесс, на который времени, видимо, уже не остается. Второе: поскольку семью Ходорковского не тронули, как можно предполагать, не из гуманности, а чтобы не провоцировать арестанта на какие-то непредвиденные и резкие действия, третий срок над Лебедевым (ради которого, как известно, Ходорковский в свое время вернулся в Россию даже с угрозой ареста) может заставить Ходорковского не ограничиваться более или менее безобидной "борьбой за права политзаключенных" (которая, в скобках говоря, хотя и дело важное, но вполне для режима комфортное - режим сажает, а потом торгуясь кого-то отпускает, получая необходимые себе выгоды. А с кем торговаться, если никто за посаженных не будет бороться?).
Весомые активы, переданные Ходорковскому, с одной стороны, - и один-единственный Пичугин (даже не близкий друг) в качестве гаранта исполнения им своих обязательств, с другой... сомнительная сделка. Особенно если учесть, что вариантов изменения участи Пичугина явно больше, чем один.