Наталья Морарь: Не могу Вас не спросить и об эффекте экономических санкций для России. Насколько России хватит запаса прочности в первую очередь для того, чтобы продолжать воевать? Ведь война стоит денег. А.Н. Илларионов: Да, санкции имеют некоторое значение, действительно они уже сократили некоторый экономический потенциал. Половина валютных резервов Центрального банка оказалась замороженными. Мы знаем, что более 1000 компаний международных, зарубежных оставили Россию. Причём это не официальные санкции, не государственные санкции, это частные санкции, это компании, которые приняли свое решение отказаться от работы в России в нынешних условиях. Есть многие другие действия, которые были осуществлены и на официальном уровне, и на частном уровне. Тем не менее, весь этот комплекс мер приведёт к сокращению экономического потенциала России в этом году видимо на 8, максимум, на 10 процентов. Это не то сокращение экономического потенциала, которое способно заставить Путина остановить войну. Самые главные санкции, какие можно и нужно и необходимо ввести это эмбарго на поставки нефти и газа с территории России. Мы хорошо знаем, что в течение последних трех месяцев ведения войны Путин получает примерно 1 млрд. долларов от поставок нефти и газа на мировые рынки. В то же самое время расходы на войну со стороны Кремля, войну в Украине составляют от 500 до 600 млн. долларов в день. Таким образом, при таком соотношении притока валюты и расходов, которые осуществляет путинский режим, это война для Путина можно нужно вести её бесконечно долго. Иными словами, в текущих расчетах дефицита у него не возникает. Плюс у него есть ещё примерно 300 млрд. долларов валютных резервов, которые оказались неподверженными тем санкциям, которые были введены в самом начале этого этапа войны в конце февраля этого года. Наталья Морарь: Вы настаиваете на полном эмбарго на нефть и газ из России. Но тут же возникает вопрос, а что тогда с энергетическим кризисом, который мы уже наблюдаем, я имею в виду цену на газ, на нефть. Что случится тогда на мировом рынке? А.Н. Илларионов: Вопрос стоит очень просто: мы хотим, как мир, как Европа, мы хотим иметь более дорогую нефть, более дорогой газ, более дорогой бензин, либо мы хотим лишиться нашей независимости, нашего суверенитета и в том числе, нашей жизни? Это касается таких стран, как Украина, как Молдова, как страны Балтии, а если Путина не остановить, это пойдет дальше в Европу. Такой выбор, он не самый приятный, но другого варианта нет. Либо Путина остановить, либо Путин идёт дальше. Одной из плат за то, чтобы остановить Путина являются более высокие цены на энергоносители. Наталья Морарь: Скажите, Андрей Николаевич, а при всём при этом те надвигающиеся кризисы, о которых уже говорят абсолютно все эксперты на прошлой… неделю назад или две недели назад генсек ООН Гутерриш заявил о том, что без зерна Украины без пестицидов из России невозможно будет остановить продовольственный кризис, энергетический кризис налицо, инфляционный и так далее.. Как Вы видите вообще прогноз по развитию всех этих кризисов? Во-первых, какие страны и какие регионы в первую очередь ударит и, самое главное, как это скажется на такой стране, как Молдова? Что с нами будет, как Вы это видите?
no subject
А.Н. Илларионов: Да, санкции имеют некоторое значение, действительно они уже сократили некоторый экономический потенциал. Половина валютных резервов Центрального банка оказалась замороженными. Мы знаем, что более 1000 компаний международных, зарубежных оставили Россию. Причём это не официальные санкции, не государственные санкции, это частные санкции, это компании, которые приняли свое решение отказаться от работы в России в нынешних условиях. Есть многие другие действия, которые были осуществлены и на официальном уровне, и на частном уровне. Тем не менее, весь этот комплекс мер приведёт к сокращению экономического потенциала России в этом году видимо на 8, максимум, на 10 процентов. Это не то сокращение экономического потенциала, которое способно заставить Путина остановить войну. Самые главные санкции, какие можно и нужно и необходимо ввести это эмбарго на поставки нефти и газа с территории России. Мы хорошо знаем, что в течение последних трех месяцев ведения войны Путин получает примерно 1 млрд. долларов от поставок нефти и газа на мировые рынки. В то же самое время расходы на войну со стороны Кремля, войну в Украине составляют от 500 до 600 млн. долларов в день. Таким образом, при таком соотношении притока валюты и расходов, которые осуществляет путинский режим, это война для Путина можно нужно вести её бесконечно долго. Иными словами, в текущих расчетах дефицита у него не возникает. Плюс у него есть ещё примерно 300 млрд. долларов валютных резервов, которые оказались неподверженными тем санкциям, которые были введены в самом начале этого этапа войны в конце февраля этого года.
Наталья Морарь: Вы настаиваете на полном эмбарго на нефть и газ из России. Но тут же возникает вопрос, а что тогда с энергетическим кризисом, который мы уже наблюдаем, я имею в виду цену на газ, на нефть. Что случится тогда на мировом рынке?
А.Н. Илларионов: Вопрос стоит очень просто: мы хотим, как мир, как Европа, мы хотим иметь более дорогую нефть, более дорогой газ, более дорогой бензин, либо мы хотим лишиться нашей независимости, нашего суверенитета и в том числе, нашей жизни? Это касается таких стран, как Украина, как Молдова, как страны Балтии, а если Путина не остановить, это пойдет дальше в Европу. Такой выбор, он не самый приятный, но другого варианта нет. Либо Путина остановить, либо Путин идёт дальше. Одной из плат за то, чтобы остановить Путина являются более высокие цены на энергоносители.
Наталья Морарь: Скажите, Андрей Николаевич, а при всём при этом те надвигающиеся кризисы, о которых уже говорят абсолютно все эксперты на прошлой… неделю назад или две недели назад генсек ООН Гутерриш заявил о том, что без зерна Украины без пестицидов из России невозможно будет остановить продовольственный кризис, энергетический кризис налицо, инфляционный и так далее.. Как Вы видите вообще прогноз по развитию всех этих кризисов? Во-первых, какие страны и какие регионы в первую очередь ударит и, самое главное, как это скажется на такой стране, как Молдова? Что с нами будет, как Вы это видите?